Издание и распространение соблазнительных сочинений, картин или изображений 

«Будут лжеучители... и многие последуют их разврату» (2Петр.2.1,2). Соблазнительным сочинение при­знается по своему свойству и по безнравственной цели, ко­торая имелась для него. Если какое либо описание или изображение, например, женщины в непристойном положении, делается в сочинении особом и с целью научною (история, медицина): в таком случае нет еще нарушений бла­гопристойности и приличия. Но когда это самое допускается в сочинении чисто литературном, тогда целая книга или отдельное место в ней, не имеющее связи с общим направлением ее, или песнь-пьеса какая получают значение соблазнительных, вредных. Вредны для нравственности все такого рода книги и издания, от философских и физиологических до еженедельной или ежедневной газеты и до детской азбуки, в которых употребляются описания или выражения, противные чувству нравственности, показывается неуважение к вере и святыне или же осмеивается христианское подвижничество. Неполезны еще известия в газетах, знакомящие читающую публику в живых примерах или с противоестественными пороками или с блудными связями в самом кровном родстве или со страшными преступлениями лиц высокого сана и звания. (Порок, как порок, существующий между людьми, и без того известен читателям: для чего еще олицетворять его в свежих при­мерах и напоминать о нем? Страшное преступление лица высокого или духовного и без того смущает население местное: к чему еще передавать о нем целому белому свету? Ведь это не законодательство какое или чте­ние с нравственными выводами, система нравственная. А читатель, и самый благонамеренный или осторожный, не мо­жет не встретиться в газете или журнале с такими известиями).—Что же сказать о сочинителях всех подобных книг, повестей и газетных известий? Они умрут, а сочинения после них останутся и будут заражать умы других неправомыслием или же сердца развратом. Может быть сами-то они со временем и покаются, сознав свои заблуждения и дурное направление. Но хода своей книги уже не могут остановить. Книга выпущенная в свет, сама, напрашивается, чтоб ее читали: так и их книга будет ходить по белому свету и читаться тем с большим любопытством, чем больше заключает в себе соблазнительного. А также и пошлой песни или любовной пьесы не исправят составители их; потому что все это с живого голоса или на практике передается от них к дру­гими—То же должно сказать о соблазнительных картинах и статуях. Удивляться надобно, как это поднимается кисть у иного живописца или нож у резчика—ваятеля или рука у литографа и фотографа, чтоб производить безнравственные картины и с безнравственною целью!? О, злые и раз­вращенные люди! что же это вам досадил человек, что так развращаете его? сколько душ вы соблазните, сколько глаз оскверните одною своею картиною или статуей! (Из Священной истории знаем, что некто Миха сделал кумира только для одного себя, для своего лишь дома. Но воины узнали об этом и украли у него кумира. Затем, идолослужение от одного его дома и распространилось по це­лому городу и племени (Суд,гл.17-18)). Соблазн от безнравственных изображений берет свою силу даже и над серьезным че­ловеком! вследствие постоянного или только частого влияния. Иногда же впечатление этого соблазна бывает быстрое: не­чаянно или минутно только взглянул человек на соблазнительную картину, и—не может опомниться, одуматься: ум его уже помрачен, сердце осквернилось. Он или дей­ствительно падает тем, что представляет картина, или только долго не может освободиться от скверного пред­ставления. Даже и то излишне, когда допускают на кар­тине или в каком либо изваянии полное обнажение чело­века, чтоб натуральнее показать члены и все изгибы тела. Ужели живописное искусство пострадало бы без этой натуральности? есть еще (кроме тайных) члены в тьме, чтоб во всей натуре изобразить их. Да не гораздо ли на­туральнее изобразить человека и в самом обнажении с прикровением чресл, так как первая обнаженность че­ловеческая явилась не иначе, как препоясав свои чресла листьями от райских дерев?—Любят еще карикатурить на газетных листках или особыми картинками человека: смех невольно приходит при взгляде на эти кар­тины. Целью этих карикатур имеется обличить кого либо в пороке. Но ужели урок обличения не мог быть преподан без того, чтоб не безобразить наружность че­ловека, который создан по образу Божию и по подобию? Распространяете же сочинений или песен или картин соблазнительного, безнравственного содержания не только тот, кто раздает другим экземпляры их, но и лишь только показывает нескольким лицам один и тот же экземпляр, чтоб прочитали или посмотрели. Без сомнения, это распространение также злодейский шаг, но только менее виновный, чем первоначальное произведение книги или первоизобретение картины.—Читатель этих правил христианской нравственности! Если ты сочинитель какой либо или художник, о! не вооружайся против Господа Бога и святой Церкви изданием таких сочинений или картин, которые развратят человека или расстроят его дух. Нет; так как в тебе предполагаем мы чувство христианское, то каждому твоему новому произведению в свет должна предшествовать теплая молитва к Богу, чтоб Господь Бог даровал тебе непогрешительное писание или полез­ное произведение.

Знакомство с людьми, имеющими какой-либо особенный порок, или вообще порочной жизни 

«Кто прикасается к смоле, тот очернится, и кто входит в общение с гордым, сделается подобным ему» (Сир.13,1); «пустые споры…чуждыми истине» (1Тим.6,5). И вообще в сообществе людей более соблазна, чем в домашнем уединении. Истинный признак христианства или людей, принадлежащих Христу, не «многочисленность», а «малость» (Мф.20,16;Лк.12,32). Мир столько уклонился к злу, что и не легко различить в нем добро от зла, что часто и те примеры, которые большинством принимаются как добрые, в самом деле опасны, что обычаи всегда и везде принятые, в сущ­ности дела вредны и противны Христу. Таким образом где скучиваются люди кроме серьезного дела и где чаще повторяются эти скучиванья,—там и больше влияния соблазнительных примеров и требуется большая осторожность против влияния соблазнов: «горе миру от соблазнов» (Мф.18,7); «не сообразуйтеся веку сему» (Римл.12,2), предостерегает нас слово Божие. (Поэтому-то враг—дьявол всячески старался возвра­тить пустынников в мир, надеясь скорее победить их соблазнами близ общества, или на народе) (И успевал он иногда в этом; так один из египетский, подвижников возвратился из пустыни домой с самыми добрыми намерениями—чтоб раз­дать отцовское имение бедным, почитая отца умершим: между тем подвергся в мире по искушению врага, тяжкому падению). Но близкое знакомство с людьми порочными уже самый легкий путь, чтоб усвоить нам недобрые убеждения и дурные правила жизни. Иной из нас не замечает вредного впечатления на себя от этого знакомства и тем успокаивает себя. Но впечатление мало помалу в нем развивается и при­водит его к тем же порокам, которые видит он в близких лицах. По знакомствам и можно даже опреде­лить характер известного человека, если лично он неизвестен нам. Коли ладит кто с порочными, коли не­трезвые или игроки или взяточники или сребролюбивые с расположением принимают его у себя и коли те только и знакомые у него: не ожидайте от этого человека доброго направления (1Ин.2,15). А если он скоро разошелся с кем из порочных: это более говорит в его пользу. Путь худых знакомств особенно опасен для молодых людей, а между пожилыми—для слабых характером. От чего например, благовоспитанные в доме родителей дети, поступив в учебное заведение, переменяются?—От влияния худых зна­комств. От чего человек, совсем не расположенный к пьянству, начинает часто упиваться?—от постоянных свиданий с нетрезвыми по службе или по совместному ка­кому занятию: первый у него свободный вечер; и—он спешит к этим лицам. От чего прямой и правдивый дотоле человек потерял целость своего характера?—от постоянного обращения с такими лицами, которые известны своею уклончивостью и лукавством. Не о том наша речь, будто добрые совсем не должны знать худых. По воле Божией «пшеница» оставлена «расти с плевелами» до самой жатвы, т.е. до кончины мира (Мф.13,39). Худые люди или многие из худых и еще худшими были бы, если б не находи­лись в среде добрых, честных и богобоязненных. Но кто молод или без молодости лет очень не тверд в своих нравственных правилах; тому без нужды знако­миться с порочными никак не следует. Затем и прочие, которые имеют нужду в знакомстве и частом общении с этими людьми, должны твердо поставить себя против порока или общей развращенности их, чтоб не пе­ренять себе от них вредного. Tем более не к тому мы ведем речь, чтоб чуждаться людей, не уважать общественности. Но входя в общество по приличию, по званию, по семейным и родственным отношениям, нужно иметь царем «свой ум в голове»; нужно с большею осторож­ностью относиться и к тому, что в обществе называют добром и что кажется добрым; нужно и одобряемые большинством обычаи и правила в жизни принимать не иначе, как поверив их заповедями Божиими.—О, избранная христианская душа! блюди себя чистою «от миpa» (Иак.1,27) а осо­бенно не следуй «на совет нечестивых» (Пс.1,1). 

Скорое чувство соблазна на ближнего и даже только притворный соблазн 

«Жена которую Ты мне дал, она дала мне от древа, и я ел» (Быт.1,3). Не нужно соблазнять ближнего, но не следует и соблазняться. «Не думал иной совсем согрешить: но увидел грех на другом, и согрешил». Ни книга читанная склонила его ко греху и ни речь чужая прельстила его согрешить (хотя в свою очередь и это все бывает), но последовало на него со стороны других, так сказать, «немое» действие соблазна. До греха мы хвалимся, что не могут нас соблазнить, и смело, самонадеянно идем на встречу соблазнам, вместо того чтоб уклониться от них и поберечься: а после греха, напротив, ссылаемся на поданный соблазн. Но скорее последование поданному соблазну показывает, что не крепка в нас любовь к Богу: если б мы более искренно и го­рячо любили Бога и Христа, то и уклонялись бы от предвиденных соблазнов и воспротивились бы тем соблазнам, которые неожиданно встречают нас. Легкомысленное подражание чужому соблазну обличает нас и в малой любви к ближнему; потому что мы делаем ближнего участником своего греха, или частью ответчиком за свой грех. Тем более не имеем мы тогда правильной любви к самим себе, потому что губим свею душу, гонимся за каждым худым примером. В Евангелии не видно ни одного примера, чтоб Апостолы когда либо и на кого либо соб­лазнились. Первые христиане жили среди множества языческих соблазнов, и не смотрели на худые примеры. Грех по поводу поданного соблазна тем не менее грех.—Как мы соблазнились чужим грехом: так в свою очередь и сами будем соблазнять других. Таким образом, от од­ного соблазна родится другой и распространяется зараза гре­ха. Но могло бы быть и противное. Так, если б мы бы­ли более великодушны и благоразумны, то людские соблаз­ны еще предостерегали бы нас от пороков и доставляли бы нам твердость—стойкость в честности и добродетели; потому что, видя человека увлеченного каким либо пороком, мы видим вред от этого порока уже не по описа­нию в книге и не по рассказам, а лицом к лицу. По­чему например, иной человек и сам то вспыльчивый в присутствии другого, который выйдя из себя стучит и кричит, —потому тогда принимает вид кроткого?—по действию примера с противной стороны. Или почему в нас рождается искреннее желание быть простыми, уважительными ко всем в обхождении, если мы встретим чрезмерного гордеца?—потому что когда только гордец и пройдет мимо нас с надменным взглядом или немного поговорит с нами или в присутствии нашем с другими величаво, сухо, не отличаясь между тем от нас особенно какими либо заслугами, тогда даже и на несколько часов остается в нас самое тяжелое представление его вида и разговора.— Но нередко еще соблазн бывает притворным, или как только одно сочинение, один предлог ко греху. Иные вовсе не чувствуют соблазна, а только хотят извинить им свой грех, которого в душе желают; например, они ждут,—не ослабить ли при них поста какое либо достопочтенное лицо (особенно священник), и дождавшись этого примера бро­саются на всякую пищу. Здесь даже два греха: заранее под­готовляется грех и сочиняется оправдание в этом грехе. —Великодушный христианин! пусть на соблазненном мень­ше греха, чем на соблазнителе. Но чем желать меньшей вины и утишаться меньшею ответственностью пред Богом, лучше же пожелать себе большей награды и больших венцов. И действительно: когда соблазняемый воспротивится соблазнам и преодолеет их, тогда добродетель его еще выше, заслуга его пред Богом славнее. Лот был пра­веднее в своем Содоме, чем Лазарь в Вифании. Дей­ствительно, Господь более благоволит к тому и несрав­ненно больше награждаете того, кто остается Ему верен среди множества соблазнов. Он не оставляет без на­грады даже и такого человека, который борется с худыми помыслами. Беспокоится этот человек от каких либо скверных помыслов и думает о себе, что уже совсем погиб: но Господь в это-то самое время возлагает на главу его венец за победу над помыслами. И так, если нынешнему христианину может быть и труднее спастись, потому что он окружен большими соблазнами, за то и бо­лее угодна Богу его верность и чистота жизни. Зная это, не унывай же от соблазнов, возлюбленная душа! 

Страницы: 1 2 3 4