Продолжение. Начало Здесь
Удовиченко Вера Федоровна
Савчук Анастасия Николаевна
Ты сегодня молилась как монахиня
Монахиня Валерия
г. Киев
Узнали мы с матушкой Алипией друг друга по церкви. Когда закрыли Лавру, она стала ходить к нам в храм на Демиевку. Часто мы встречались там, я подходила к ней — так завязалась наша дружба.
Но в то время я была еще духовно слепа и считала Липочку, как я ее называла, обычным человеком, даже, можно сказать, больной. Сейчас мне стыдно вспоминать свои мысли — ведь Матушка прозорливо их знала. Но как подлинно святой человек, она встречала меня очень добродушно.
— Липочка, ну как твои дела?
— Ничего, а твои?
Мое отношение к ней было хорошим, но несколько снисходительным и жалостливым. Иногда Матушка приходила ко мне домой ночевать. Я живу в частном доме. Мои домашние были не очень довольны тем, что я всех привожу к себе.
— Сегодня я приду к тебе ночевать? — просила блаженная.
— Липочка, куда же?
— В подвал. Утром меня откроешь рано — чтобы никто не видел.
В подвале не было никаких условий: ни кровати, ни стульев. Стояли ящики с картошкой, с овощами — Матушка там ночевала. Но отдыха она себе, по-видимому, не давала — слышно было, как она молится, иногда стучит палкой на кого-то. Я думала — может ей там плохо? Может быть крысы? А утром Липочка объяснила причину шума — «с бесами воевала». Конечно, ночные молитвенные подвиги вызывали ненависть духов злобы к Матушке. Но я тогда многого не понимала — малограмотная была духовно. Не думала, что Матушка — Христа ради юродивая. Теперь я понимаю, что не Матушка нуждалась в жилье, а мы нуждались в ее приходе в наш дом — чтобы помолиться. Мы жили небогато, а духовно тем более бедно, а Старица таких, как мы, посещала и молилась.
Поначалу муж возмущался поведением Старицы. «Видишь, что твоя Липочка делает!» — говорил он. Отношение мужа к блаженной вскоре изменилось. Произошло это после одного случая. Как-то был ливень. Страшная непогода. А тут матушка Алипия идет — промокшая. В руках цветы. Муж засуетился: «Позови свою Липочку, сейчас я натоплю печку». Посадил Матушку возле печки на стульчике, а она что-то долго свое говорила — мы только посмеивались. Обогрелась Матушка, обсохла, переночевала у меня. Через несколько дней мы встретились с ней в храме. «А ты знаешь, что твой муж у Бога записан! Знаешь, что он мне сделал!?» — благодарно восклицала Старица. Такая у нее была признательность. Я удивилась. Она так оценила, что муж обогрел ее! Он скрывал, что был верующим человеком, но матушке Алипии Господь открыл это, и в конце жизни послал ему христианскую кончину. По профессии он был военным врачом, тайно ходил в храм, очень любил праздник Воздвижения, перед кончиной попросил причастить его и скончался на Воздвижение.
Иду как-то в церковь, дала матушке Алипии небольшое подаяние.
— А ты сколько Иисусовых прочитал? — спросила блаженная, а я тогда даже не понимала хорошо значение и смысл этой молитвы.
— А ты сколько?
— Тысячу.
Думаю: «Ну точно, больная... Разве можно прочитать тысячу молитв?!» Прошло время, я приняла монашеский постриг и теперь уже хорошо знаю, что при желании можно прочитать тысячу молитв.
Когда Матушке дал кто-то небольшой домик и у нее появилось уже свое жилье, она приходила ко мне редко, иногда, но все-таки посещала.
Как-то я пригласила блаженную к себе в комнатку ночевать. Собралась вечерние молитвы почитать, встала перед иконками.
— Липочка, помолимся, почитаем вечерние молитвы?
— Давай, молись.
Прочитали.
— Ты знаешь что? — спросила Матушка.
— Что?
— Ты сегодня молился как монахиня!
Я удивилась — что же мы такое особенное прочитали? Обычные вечерние молитвы. Но со временем я вспомнила этот разговор и поняла, что Старица прикровенно предсказывала мне, что когда-то я приму постриг. Но в тот момент монашество представлялось мне невозможным — я была замужем и от мысли о постриге была очень далека. С тех пор прошло более сорока лет и пророчество исполнилось.
Особенным откровением явилось для меня почитание матушки Алипии в нынешнее время. Я осознала свое непонимание. На кладбище у ее могилки я слезно каялась в моих ошибках. Прости меня, Матушка, что я принимала тебя не так, как должно. Но ты же знаешь, что я любила тебя!