Глава шестая. Последняя попытка Иисуса в Иерусалиме
С тех пор, как Иисус оставил Галилею, Он постоянно думает и скорбит о Иерусалиме. Перея, куда Он удаляется несколько раз, служит для Него только убежищем от ярости и ненависти, которые Он возбуждает Своими словами и действиями в Иерусалиме.
Прошло несколько недель, Иисусу захотелось еще раз увидеть Иерусалим и сделать последнюю попытку вразумить народ, блуждающий во тьме. Он отправился в путь, останавливаясь на самое малое время во всех городах и селениях, которые попадались Ему на пути1. Один из Евангелистов, св. Лука, делает намек на это путешествие, хотя не обозначает ни места отдыха Иисуса, ни подробностей этого путешествия. Только два события из этого путешествия живо сохранились в памяти учеников Иисуса и описаны св. Лукой; в них ярко отражаются важность момента и скорбь, которую в это время переживал Иисус. Он видит Себя отвергнутым и непознанным; около Него столпилось небольшое число верных; все, что есть сильного, властного, богатые люди, ученые — все они не признают Его. Любовь и почитание, которое Он встречает в народе, не увеличивают числа учеников Его. Часто тяжелый и скорбный вздох вырывается из груди Иисуса при мысли о малочисленности Своих приверженцев и последователей учения. Его жалобы оскорбляют народное самолюбие; большая часть их, считая наступление мессианского царства достоянием избранного народа, воображала и утешала себя мечтами, что весь народ иудейский без исключения должен наследовать Царствие Божие.
Некий человек, разделявший эти напрасные надежды и мечты, опровергаемые всей жизнью и учением Иисуса, спросил Его2:
«Господи! неужели мало спасающихся?»
Иисус не дал прямого ответа на этот вопрос. Людям следует трудиться и бороться с грехом, чтобы стать избранниками Царства Божия, а не считать число Божиих избранников. Он воскликнул, обращаясь к народу:
«Подвизайтесь войти сквозь тесные врата, ибо, сказываю вам, многие поищут войти, и не возмогут».
«Когда хозяин дома встанет и затворит двери, тогда вы, стоя вне, станете стучать в двери и говорить: Господи! Господи! отвори нам; но Он скажет вам в ответ: не знаю вас, откуда вы».
«Тогда станете говорить: мы ели и пили пред Тобою, и на улицах наших учил Ты».
«Но Он скажет: говорю вам, не знаю вас, откуда вы; отойдите от Меня все делатели неправды».
«Там будет плач и скрежет зубов, когда увидите Авраама, Исаака и Иакова, и всех пророков в Царствии Божием, а себя изгоняемыми вон».
«И придут от востока и запада, и севера и юга, и возлягут в Царствии Божием».
«И вот, есть последние, которые будут первыми, и есть первые, которые будут последними».
Единственная цель человека — быть причисленным к избранным Царствия Божия. Там он найдет и вкусит блаженство вечной жизни, вечный праздник на пиру у Отца Небесного вместе с Авраамом, Исааком и Иаковом и всеми пророками и всеми избранными от четырех сторон света. Если же он не войдет в Царствие Божие, а останется вне его, изгнанный оттуда — уделом его будет отчаяние и скорбь без конца. Много труда стоит человеку войти в Царствие Божие, ибо врата Его тесны. Эти врата — вера в Иисуса, бедного, непризнанного, униженного, всеми отвергаемого и страдающего Мессию. Для того, чтобы войти в эти тесные врата Царствия Божия, человек должен отречься от самого себя, утвердиться в вере в Иисуса и пожертвовать для Него всем. Если он не дойдет до полного самоотречения, он не может войти в дом Отца Небесного. Современники Иисуса доказали это своим примером. Большая часть их отступила перед подвигом самоотречения, предпочитая учению Иисуса свои обряды, свою науку и свои пороки — и остались вне Царствия Божия.
Это исключение из числа избранников Царствия Божия будет окончательным, полным, вечным; ни раскаяния, ни милосердия более не будет; обращение человека возможно только здесь, на земле, где по милосердию Своему Господь часто замедляет час Правосудия Своего. Там уже ничто не поможет человеку бьггь избранником Божиим. Это суетное название себя «избранники Божии» не откроет двери, закрытой навсегда. Отвергнутый людьми на земле, Иисус отвергнет в свою очередь тех, кто не хотел признать Его; Он даже не узнает их; для Него они будут только делателями неправды, рабами греха, недостойными принять участие в блаженстве небесной и вечной жизни.
Очевидно, что Иисус говорит здесь о Своей власти и о Своей высокой задаче. Он управляет временем и вечностью; и если, с одной стороны, Он является выражением безграничного милосердия и кротости, то с другой, в отношении Своих ослепленных гордостью врагов — Он вечный и неумолимый Судья.
Неуспех посланничества в среде иудейского народа мог глубоко опечалить, но не убить бодрость духа Иисуса. Несмотря на все трудности входа в царство Отца Небесного, несмотря на постыдное отступление многих, высокая задача Мессии исполнится; палаты, приготовленные для вечного пира, не останутся пустыми. Иисус видит уже этих избранников, собирающихся со всех концов мира и восседающих рядом с патриархами и пророками. Отверженный народ языческий принят, а называющий себя «избранным» — отвергнут. Итак, исполняются слова Иисуса, которые Он любил повторять, не боясь оскорбить национальное чувство: «первые будут последними, а последние — первыми».
«В тот день пришли некоторые из фарисеев и говорили Ему: выйди и удались отсюда, ибо Ирод хочет убить Тебя»3.
Эти слова были вымыслом со стороны Ирода и фарисеев. Трудно предположить, чтобы тетрарх имел замыслы убить Иисуса. По своей натуре он совсем не был жесток. Смерть Иоанна Крестителя, допущенная им в минуту слабости, постоянно смущала и беспокоила его. Но присутствие Пророка в стране приводило его в ужас; он боялся Иисуса, представляя себе, что это — воскресший Иоанн Предтеча. Придворные его, из фарисеев, старались поддерживать этот суеверный страх; и чтобы завлечь Иисуса в Иудею, где Он был в полной власти Синедриона, они начали угрожать Ему гневом Ирода.
Иисус понял их коварство.
«И сказал им: пойдите, скажите этой лисице: се, изгоняю бесов и совершаю исцеления сегодня и завтра, и в третий день кончу».
Его дни были сочтены. Ничья власть и могущество не могли ускорить или замедлить приближение Его смерти; Он не страшится ничего; боязнь смерти не удручает Его. Спокойный, непреодолимый Иисус идет навстречу Своему назначению, во всем Своем могуществе, подобно Пославшему Его.
Он продолжал Свой путь в Иерусалим и скоро достиг его. Стояла глубокая зима; наступил праздник Обновления, который в 29 году пришелся на 20 декабря.
Это торжество, установленное Маккавеями, должно было напоминать народу очищение и обновление храма Иерусалимского, оскверненного и разоренного Антиохом Епифаном. Его называли «Освещение»4, без сомнения потому, говорит Иосиф Флавий, что свобода религии снова воссияла против всякого ожидания. Раввины же объясняют это иначе, в духе чисто иудейском: когда Иуда Маккавей победил греков и храм был вновь открыт, для возжения светильников в храме начали искать масла, которое не было осквернено язычниками. Нашли фиол, запечатанный печатью первосвященника. Тут сберегался только дневной запас. Но совершилось чудо — количество масла увеличилось в фиоле, и его хватило на целую неделю.
В воспоминание этого чуда были установлены восемь дней праздника, и в течение восьми ночей светильники зажигались у дверей каждого дома5.
Пребывание Иисуса в Иерусалиме продолжалось недолго. Уходя, Он оставил город в большом волнении, и длительное отсутствие Его не успокоило этого волнения; идея мессианства, возбужденная Его словами, воспламенила все умы. Все признавали, что время пришествия Освободителя на землю настало; но вместо того, чтобы следовать учению Иисуса, общественное мнение заблуждалось более и более в мечтах о народном освобождении и всемирном религиозном владычестве. Все эти мечтания, разумеется, не находили подтверждения в Иисусе, в Его словах, в Его учении, ни даже в чудесах Его, а между тем Иисус один только мог ободрить и поощрить их. Это возмущало патриотов; многие из них глубоко сожалели, что облеченный таким могуществом человек, как Иисус, столь сильно влиявший на народ, не принял к сердцу дела освобождения иудейского народа и не хотел быть этим нетерпеливо ожидаемым Освободителем народа от иноземной власти.
К чему было волновать толпу, если Он не хотел признать Себя Освободителем народа иудейского? А если Он соглашался быть им, то почему не хотел объявить этого прямо, без всяких уклонений? О подобном настроении умов можно судить из повествования четвертого Евангелия, которое бросает яркий свет на то, что произошло между Иисусом и иудеями, жителями Иерусалима.
По обыкновению Иисус вошел в храм и тихо проходил по восточной галерее притвора Соломонова. Иудеи, узнав Его, окружили и приступили с вопросами:
«Долго ли Тебе держать нас в недоумении? Если Ты Христос, скажи нам прямо».
Это настойчивое требование доказывает, что иудеи не поняли и не признали мессианства Иисуса, возвышенного и иносказательного смысла Его дела и божественного происхождения Его личности; они и не хотят понять этого, а только требуют от Иисуса сказать им прямо и объявить, Мессия Он, или нет, таков ли Он, как они Его понимают; не они присоединяются и идут за Посланником Божиим, а хотят, чтоб Он шел за ними. Это такая же борьба, которая происходила когда-то в Галилее между мессианством Иисуса, Который воплощал его в Самом Себе, и тем ложным понятием о мессианстве, которое создало себе в своем заблуждении общественное мнение иудеев. Галилеяне, по крайней мере, были искренни, когда хотели силой похитить Иисуса и провозгласить Его царем, иудеяне — коварны и лукавы. Если они требуют от Иисуса формального провозглашения Себя Христом, то в них можно заподозрить скрытое намерение воспользоваться этим и предать Его в руки римской власти. Но какое же представление создали они себе об этой таинственной личности? Очевидно — и свидетельства современников не допускают в этом сомнения — что наиболее пылкая партия фарисеев хотела видеть в Нем воина, победителя и освободителя, воюющего за освобождение народа, за вручение ему всемирного превосходства и славы. Более набожные из фарисеев в своем фанатическом поклонении закону, который они считали высшим выражением святости, хотели видеть в Мессии человека, подобного им, и ожидали, что Он соединит все языческие народы в одно целое и приведет его к их вере и обрядам. Что касается саддукеев, примирившихся с иноземным владычеством, скептически и безразлично относившихся ко всему, что их не касалось, то они не интересовались этими заботами о будущем и желали только спокойной жизни, наслаждений и власти. Не садцукеи и не приверженцы их, а лишь одни фарисеи заставляли Иисуса прямо объявить им, Мессия Он или нет. Ясно, к каким недоразумениям повело бы признание: Христос. Тот смысл, какой придавал этому слову Иисус, был прямо и абсолютно противоположен тому смыслу, какой придавали слову «Христос» его противники. Ничего политического, ничего напоминающего закон Моисея, ничего мелочного и земного. В общем — Мессия — это Сын Божий, Бог — даже в Своем человечестве; Мессия — это Богочеловек, избегающий мирской славы, всяких прославлений, отказывающий в небесном знамении, которого не переставали требовать у Него лукавые фарисеи и законники; Мессия — Сын Бога тайны, открытой только смиренным, из которых и образуется вечное царство Его; прообразом этого вечного Царства Божия было царство Давида. Призывая в царство Свое не только рассеянных повсюду сынов Израиля, но все человечество, и питая его словом истины, Иисус поведет его за Собой в царство вечной жизни.
Ответ Иисуса еще раз доказал всю силу Его мудрости. Что мог Он прибавить ко всем тем торжественным свидетельствам, которые явил на празднике Кущей?
Не подтвердил ли Он с неопровержимой ясностью божественность Своей природы, Своего происхождения и святости Своего посланничества? Не объяснял ли он прямо и откровенно Своего великого дела спасения рода человеческого? Если Он всячески избегал называть Себя перед народом Мессией, то не потому, что отказывался от этого имени, но лишь потому, что блуждающие во тьме предрассудков люди могли не понять Его и исказить смысл Его слов. Нет, Он не тот Мессия, как представляла его себе религиозная и национальная фантазия иудеев, но Он — истинный Мессия, посланный в мир для спасения людей Отцом Небесным.
«Я сказал вам, и не верите»,— ответил Иисус вопрошающим.
Он пытается снова отвлечь их от нелепых заблуждений, от ложного учения, и привести к познанию истины; но они по-прежнему упорны и замкнуты в своем ослеплении. Даже чудеса не могут побороть их упорства. Иисус с глубокой грустью укоряет их:
«Дела, которые творю Я во имя Отца Моего, они свидетельствуют о Мне»6, и подтверждают истину слов Моих. Почему вы не верите им?
Он указывает им тайную причину их неверия; она всегда и везде одна и та же, потому что начала ее коренятся в слепом эгоизме воли и ума. Ничто не ценится и не принимается в расчет человеком, убежденным в непоколебимой правоте своих религиозных идей, в глубине своих философских воззрений; ослепляемый и управляемый своим самолюбием или фанатизмом, он отказывается признавать все то, что может поколебать их и вывести его из того узкого круга понятий, в которые он сам заключил себя. Сами факты, все очевидные доказательства, даже чудеса — все это разбивается о его упрямую волю; он мерит все меркой своих теорий или страстей; все, что возмущает его — ложно, все, что превосходит его понимание — осуждается им бесповоротно. Таково препятствие, встречаемое истиной Божией среди грешного человечества, против которого упорно боролся Иисус, взывая к голосу человеческой совести. Он принес святой закон живой правды этому народу, преклонявшемуся перед законом Моисея,— законом далеко несовершенным и искаженным фарисейскими преданиями и закрепленным саддукейской школой. Этому порабощенному, но не утратившему надежды на появление обещанного Спасителя народу Иисус явил в Своей божественной красоте предсказанного пророками Освободителя, лишенного тех ложных черт, какими он был окружен в воображении народа и в учении народных руководителей; этому гордящемуся своим происхождением народу Иисус возвестил о новом, избранном народе, рожденном отДуха Божия, и предлагал соединиться с Ним посредством таинственного возрождения, тайну которого знает только Он Один. Но для того, чтобы восприять эти истины, которые, не уничтожая высокого значения закона Моисея, повели бы народ к полному совершенствованию, ему нужно было поступиться своими коренными доктринами и религиозным формализмом, пожертвовать национальной гордостью и грубым честолюбием ложного патриотизма; нужно было верить пророкам и Писанию более, чем темному учению книжников, которые не понимали сущности дела; нужно было раскаяться и в раскаянии и слезах бить себя в грудь, как говорили об этом с увлекательным красноречием и Предтеча, и Сам Иисус, открыть душу правде и добру, идти на призыв Отца Небесного, Который направляет всякое разумное существо к познанию истины и совершенствованию.
Все те, кто запечатлел в сердце своем эту святую правду, услышали голос Иисуса, поверили слову Его, последовали Его призыву и образовали Его верное стадо.
Иисус назвал их Своими овцами. Он сказал Своим упорствующим противникам:
«Но вы не верите, ибо вы не из овец Моих, как Я сказал вам».
«Овцы Мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их, и они идут за Мною».
В заключение, выражая одним словом все значение великой задачи истинного мессианства, Он прибавил:
«И Я даю им жизнь вечную»7.
Привести людей к вечной жизни в лоне Отца Небесного, возвысить их до Него духом истины и любви — вот в действительности истинная, высокая задача Мессии. Иисус говорит о Себе, как о лице, выполнившем Свое дело, выражая таким образом в новой форме Свое божественное достоинство. Не во власти человеческой, как бы велика она ни была, обещать жизнь вечную и еще менее — дать ее. Все эти откровения Иисуса возносят мысль выше и вне всего человеческого и заставляют историка считать их словами Самого Бога.
Спокойствие и кротость Иисуса также велики, как Его сила и власть, и Он говорит об этой Своей силе с полным сознанием Своего высокого достоинства: те, кому Я дал жизнь вечную, не погибнут во веки; и никто не похитит их из руки Моей.
«Отец Мой, Который дал Мне их, больше всех; и никто не может похитить их из руки Отца Моего».
Он признает Себя имеющим равное могущество с Богом- Отцом и возбуждает мужество Своих учеников, быть может, несколько оробевших при виде грозящей опасности.
Примечания:
1. Лука, XIII, 22 и след.
2. Лука, XIII, 23 и след.
3. Лука, XIII, 31 и след.
4. Отмечается как праздник Ханука.
5. I кн. Маккав.; IV; Древн., XII.
6. Иоанн, X, 25
7. Иоанн, X, 26-28
Страницы: 1 2