Глава шестая. Последняя Пасха. Великое установление Таинства Евхаристии
У иудеев Пасха была особенно почитаемым праздником1. Само название ее напоминает таинственное прохождение Иеговы в ту ужасную ночь, когда Ангел-исгребитель поразил смертью всех египетских первенцев и пощадил только евреев. Это название напоминает также Израилю переход от рабства к свободе. Поэтому-то ни один праздник у евреев не был так любим и чтим, как Пасха. Начиная собой священный год, она продолжалась восемь дней, с 14 по 21 число месяца Нисана. Употребление квасного хлеба воспрещалось в дни Пасхи; вкушать можно было только опресноки. Отсюда произошло другое наименование Пасхи — «Праздник Опресноков».
Начиная с 13-го числа этого месяца каждый глава семейства брал светильник и обходил свое жилище, чтобы уничтожить всякую кислую пищу и квасный хлеб. Все это сжигалось в особом сосуде, на открытом воздухе. Праздник начинался торжественными звуками труб и затем все хозяева дома или их слуги покупали совершенно непорочного и непременно однолетнего ягненка. Его приносили в храм. Священники закалывали агнца и возливали его кровь на жертвенник всесожжения, а мясо должно было служить праздничной пищей вечером. Это называлось «совершить Пасху».
Первый день Пасхи, или праздника Опресноков, 14-го числа месяца Нисана, в 30 году пришелся на четверг, 6 апреля2.
Весь Иерусалим был в движении, спеша исполнить все требуемые законом обряды3. Заготавливается чистая вода и мука для приготовления опресноков. Притворы храма переполнены множеством народа. Кровь закупленных агнцев ручьями льется на алтарь всесожжения; жертвенные животные падают тысячами под ножом. Повсюду готовятся трапезы и расставляются ложи для вечернего пиршества.
Иисус остался в Вифании; между тем Он хотел праздновать Пасху в Иерусалиме. Его последняя Пасха должна быть совершена в стенах священного города.
Зная, что время праздника пришло, ученики приступили к Иисусу и сказали Ему: «где велишь нам приготовить Тебе пасху?»4
Обыкновенно распоряжался всем, что касалось материальных потребностей маленькой общины Иуда; но на этот раз он был устранен. Иисус назначил Петра и Иоанна.
— Пойдите,— сказал Он им,— и приготовьте нам есть пасху. При входе в город «встретится вам человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним, и куда он войдет, скажите хозяину дома того: Учитель говорит: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими?»
«И он покажет вам горницу5 большую, устланную, готовую: там приготовьте нам».
Иисус мысленно уже избрал место, где должна бьггь совершена Его последняя Пасха. Когда нужно, Он является властелином помыслов и поступков людей; и все, чего Он требует от человека, немедленно исполняется. Так и этот неведомый хозяин дома должен исполнить желание Иисуса, предоставив в Его распоряжение свою верхнюю комнату. Вероятно, это был один из верных и тайных учеников Иисуса. Предание говорит, что это был Иосиф Аримафейский. Указывая ученикам Своим признаки, по которым они узнают этого человека, Иисус обнаруживает сверхъестественную прозорливость, не ограниченную ни пространством, ни временем; Он видит отдаленное, как близкое, и читает будущее, как в раскрытой книге. Он хранит тайну места, предназначенного для совершения Пасхи, даже от учеников Своих, посылая их приготовить все нужное. Можно подумать, что, облекая все это тайной, Иисус хочет обеспечить Себе и ученикам несколько спокойных часов, не желая, чтобы что- либо извне нарушило этот покой. А теперь есть чего опасаться: злодейский умысел Иуды уже близок к выполнению.
Доверие Петра и Иоанна к Тому, Кого они называют Христом, Сыном Бога живого, безгранично и безусловно. Они ни о чем не спрашивают, не возражают и с покорностью отправляются, счастливые поручением, возложенным на них их возлюбленным Учителем.
Войдя в город, они нашли все так, как сказал им Иисус, и приготовили пасху.
Непорочный однолетний агнец, купленный ими, был заклан в храме рукой священника; затем, согласно обычаю, мясо ягненка было изжарено и приправлено горькими травами. Испечены были опресноки и приготовлено вино в сосудах. Пресный хлеб и приправа из горьких трав служили символом страданий израильского народа под гнетом рабства; ягненок напоминал ту жертву, кровь которой была употреблена для начертания знаков на дверях еврейских домов и для предохранения первенцев еврейских от карающей руки Ангела-истребителя. В прежние времена пасхального агнца ели стоя, с посохом в руке, с опоясанными чреслами, подобно путешественнику, готовому отправиться в дальний путь. Но с течением времени обычай этот отошел в прошлое. Во времена Иисуса иудеи совершали пасхальную трапезу, возлежа на ложах. «Есть стоя,— говорят раввины в Талмуде,— это приличествует только слугам; возлежать приличествует господам. Несомненно, совершая Пасху, мы едим хлеб скорби и тяжкого порабощения, но есть его надо так, как едят свободные люди, цари и великие мира сего»6.
Число приглашенных к трапезе должно было быть не менее 10, но иногда доходило до 40—50 человек. Горница, в которой совершалась пасхальная трапеза, убиралась коврами и драпировками. Посредине, на некотором возвышении, воздвигался стол, на котором ставили: агнца, опресноки и чашу с вином, из которой пили все возлежащие. Вокруг стола, полукругом, воздвигались ложи, несколько покатые и немного выше пола. Каждый участвующий в трапезе должен был возлечь на левый бок и оставить свободной правую руку. Первое место находилось в середине, второе — слева, третье справа, и так далее7. Между седалищами и стенами оставался свободный проход для слуг, обязанных являться на зов хозяина.
Под вечер Иисус, вместе со Своими учениками покинув Вифанию, пришел в Иерусалим, в тот самый дом, где Он назначил совершать Пасху и где все было приготовлено Петром и Иоанном.
После захода солнца, в определенный для празднества час Иисус возлег за стол. Он занял первое и почетное место; Петр находился слева от Него, а Иоанн — справа. Откинувшись немного назад, любимый ученик Иисуса мог положить свою голову на грудь Учителя. Иуда также находился здесь в числе двенадцати Апостолов. Видя себя окруженным Своими учениками, Иисус обратился к ним со словами, в которых ясно слышались и радость, и вместе с тем глубокая скорбь.
«И сказал им: очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания».
«Ибо сказываю вам, что уже не буду есть ее, пока она не совершится в Царствии Божием»8.
Иисус был глубоко опечален мыслью, что совершает Свою последнюю Пасху. Но Он оставил для этой Своей последней пасхальной трапезы совершение великого дела, которое послужит им величайшим доказательством Его любви к ним. Он трепещет при мысли о том, что должен открыть им и совершить.
Следуя обычаю, глава семьи после молитвы брал чашу с вином и передавал ее возлежащим с ним, говоря: «Да будет благословен Господь, сотворивший плод виноградный». Затем все начинали есть горькие травы, обмакивая их в приправу, называемую по-еврейски шароцет9.
Иисус взял чашу и, воздав хвалу Богу, сказал Своим ученикам:
«Приимите ее и разделите между собою»10.
Скорбь о том, что скоро Он должен расстаться со Своими учениками, выразилась в словах, которые Он прибавил:
«Ибо сказываю вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного («доколе не придет Царствие Божие») до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего»11.
Мысль о жизни вечной, за пределами этой скоропреходящей земной жизни, блаженство Царствия Божия в обителях Отца Небесного, после скорбей и страданий на земле — вот что утешает Иисуса и Его учеников и смягчает горечь смерти Его. Он напоминает и об этом будущем блаженстве в образе обыкновенного пиршества. Вино, что будут пить избранные за трапезой Небесного Владыки, есть символ Духа Божия, Который Своим наитием напоит сердца всех избранников Божиих, для которых Иисус есть неиссякаемая чаша вечной жизни.
В то время, когда ученики возлежали за столом и ели, Иисус сказал им:
«Истинно говорю вам, один из вас, ядущий со Мною, предаст Меня»12.
Особенная выразительность, с какой Он произнес эти слова, заключала в себе что-то особенно торжественное и в то же время глубоко скорбное. Видимо, присутствие Иуды тяготило Его. Один Он знал тайну преступного замысла Искариота.
Никто из учеников даже не подозревал, что роковое предательство уже решено и что один из их среды принимал самое деятельное участие в этом заговоре.
Слова Иисуса: «один из вас предаст Меня» глубоко потрясли учеников. Неизвестность будущего, ожидание предстоящей борьбы, боязнь собственного малодушия и слабости приводили их в ужас. Зная, что Иисус читал в будущем так же, как в глубочайших тайниках их сердца, они все, обратившись к Нему, с печалью спрашивали один за другим: «не я ли, Господи?»
Иисус повторил Свои слова, не называя предателя.
«Он же сказал им в ответ: один из двенадцати, обмакивающий со Мною в блюдо».
«Впрочем, Сын Человеческий идет, как писано о Нем; но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы тому человеку не родиться»13.
Не о Себе скорбит и печалится Иисус, а об участи предателя. Он хотел бы спасти его; Он взывает к голосу его совести, стараясь вызвать в нем сознание в преступлении, и угрожает проклятием Божиим, которое несчастный навлечет на себя этим предательством.
Иуда остается глух и равнодушен. Вместо того, чтобы в порыве раскаяния воскликнуть: «Это я!», он вместе с другими учениками спрашивает: «не я ли, Равви?» Он скрывает свое преступное намерение, думая, несомненно, обмануть этим Того, Кого он уже почти предал в руки врагов.
«Иисус говорит ему: ты сказал»14.
Никто из учеников не заметил этого. Тайна предательства была скрыта от них, но подобно камню давила их и повергала в тяжелую, удручающую скорбь.
Вечеря продолжалась.
Во время этой вечери совершилось событие, о котором нужно читать с такой же верой, с какой оно передано нам, и с любовью к тому, кто сохранил для нас воспоминание об этих трогательных часах.
Евангелист Иоанн говорит15:
«Иисус, зная, что пришел час Его перейти от мира сего к Отцу, явил делом, что, возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их».
Эти простые слова св. Евангелиста не требуют пояснений. По их сердечности, по их глубине и трогательности можно судить, какое великое, святое чувство божественной любви изливалось из сердца Иисуса на Его учеников — на тех, кого св. Евангелист называет «сущими в мире». Эта безграничная любовь внушает Иисусу такое деяние, какого никогда не совершал ни один человек, и какое доступно только одному Богу.
И когда они ели, Иисус, «взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас молимое; сие творите в Мое воспоминание».
Немного спустя, по окончании вечера, когда следуя обычаю глава семьи брал последнюю чашу с вином и передавал ее своим гостям, Иисус взял чашу и, благодарив, подал им, говоря:
«Пейте из нее все. Ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов»16.
Эти слова Иисуса: «приимите, ядите; сие есть Тело Мое, пейте от нее все; сие есть Кровь Моя», понятые буквально, в их истинном смысле, представляют непроницаемую, непостижимую тайну для человеческого разума.
Хлеб, который Иисус подает Своим ученикам, перестает бьггь хлебом и становится Телом Его, которое скоро будет принесено в жертву за грехи людей; в чаше, которую Он подает им, находится не вино, но Его пречистая Кровь, которая будет пролита во оставление грехов человечества.
Апостолы так именно и поняли слова Своего Божественного Учителя и не спрашивали Его: как это может случиться? В простоте души, в искренности и полноте своей веры в Него, зная, что могущество Иисуса безгранично и что Он есть сама истина, они безусловно поверили Его словам и причастились Тела и Крови Его под видом хлеба и вина.
То, о чем говорил Иисус год тому назад галилеянам в Капернауме17, Он осуществил теперь, за несколько часов до Своей смерти. Он говорил тогда:
«Я есмь хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда».
«Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдал за жизнь мира».
«Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни».
«Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие».
«Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем».
Народ галилейский, не поняв слов Иисуса, с негодованием отвернулся от Него и с насмешкой рассуждал о том, как Он может дать им есть Свою плоть.
Вот оно теперь и исполнилось.
В этом установлении таинства Евхаристии заключается вся сущность христианской религии. В эту единственную минуту Своей жизни Иисус одним Своим действием осуществляет ее во всем величии ее божественного совершенства. Здесь Иисус является одновременно и Жертвой, и Жрецом, создавая вечное первосвященство и вечную жертву для приношения. Он теперь не говорит притчами, а прямо открывает святую необходимость Своей искупительной смерти.
До этой минуты Он говорил о Своей смерти сдержанными намеками. «Этому надлежит бьггь»,— неоднократно повторял Он ученикам. Теперь же Он прямо поясняет им, почему тело Его должно быть предано на поругание и пролита Его кровь. Он — есть Жертва, принявшая на Себя грехи всего мира. Такова участь Сына Человеческого и последнее слово воплощения Сына Божия!
Страницы: 1 2