Проф. Д.В. Поспеловский
В период гражданской войны [Х.1917—Х.1922] Русская Православная Церковь силою обстоятельств была разделена фронтами физически и политически, хотя еще и не юрисдикционно, на ту ее часть, которая была в руках красных, и те части, которые пребывали под разными белыми армиями или в условиях сменяемости власти — от белых до местных национальных сил, как на Украине.
Поскольку Московским Собором и Патриархом Тихоном на место убитого 26 янв./8 февр. 1918 г. митрополита Киевского Владимира был назначен избранный в Киеве в мае 1918 г. митрополит Антоний Храповицкий; будущий экзарх Московского Патриарха в Западной Европе Евлогий был архиепископом Волынским уже с 1914 г., а митрополит Платон был Херсонским и Одесским с февраля 1918 г., то именно эти лица станут самыми видными деятелями эмигрантских церковных течений, уйдя в зарубежье вместе с остатками белых армий.
Если учесть, что при выборах патриарха на Поместном Соборе 1917 года наибольшее число голосов было подано за митрополита, тогда еще архиепископа, Антония, который к тому же пользовался большой известностью и славой как богослов во всем православном мире, то станет понятным, почему стратегия и деятельность митрополита Антония в зарубежье сыграет такую роковую роль в церковных раздорах.
Судьба м. Антония и архиеп. Евлогия, даже в условиях превратностей гражданской войны, была несколько необычной. Оба они были арестованы петлюровцами в Киеве в декабре 1918 года и отправлены в монастырскую тюрьму, сначала к униатам в Галицию, а позднее к польским католикам в Краков. Через девять месяцев, под давлением союзников, поляки освободили обоих архиереев и они были отправлены в Новороссийск. Естественно, м. Антоний отправился с белыми войсками в Киев на свою кафедру, а поскольку до Волыни белые не дошли, архиеп. Евлогий остался на Кубани, принимая участие в работах Временного Высшего Церковного управления, созданного в мае 1919 года Ставропольским «собором», в котором участвовали все находившиеся в наличности на юге России бывшие участники Московского Собора.
Такое же Временное управление существовало у Колчака в Сибири. Но там с окончанием гражданской войны оно прекратило свое существование, так как часть епископата и приходского духовенства эвакуировалась с остатками сибирских белых в Маньчжурию и Китай. Там они основывали храмы и продолжали служить, сознавая себя частью РПЦ, пока остатки, вернее часть остатков ВВЦУ юга России не преобразилась в Высшее заграничное церковное управление, переименованное в 1922 году в Зарубежный Синод РПЦ. Видя, очевидно, легитимность преемственности этого учреждения, известного также иод именем Карловацкого Синода, от Управления Юга России, епископат Маньчжурии и Китая признал его. Таким образом, с самого начала мы видим две основные географические точки карлов- чан — Сербия и Маньчжурия.
Остановимся на вопросе преемственности и каноничности будущего Карловацкого Синода. Карловацкие претензии каноничности опираются на Постановление Патриарха Тихона и его Синода от 20 ноября 1920 г. н. с., известного как постановление о временных автокефалиях. В нем говорилось, что в случае невозможности поддержания контактов с Патриархией оторванные от центра епархии должны войти в контакт друг с другом и образовать временные управления для своей территории. Если же у епархиального архиерея нет возможности поддерживать постоянный контакт даже с соседними епархиями, пусть он «воспринимает на себя всю полноту власти». Если такое положение станет затяжным, временно автокефальным архиереям рекомендуется возвести своих викарных в епархиальные архиереи, предоставляя им самые широкие полномочия самоуправления.
Как видим, это постановление задним числом полностью узаконивало самостоятельные церковные управления на территориях, занятых белыми. Более того, хотя Патриарх Тихон, как мы знаем, отказался благословить Белое движение и осуждал тех священнослужителей, которые демонстративно становились на сторону одной из воюющих сторон в гражданской войне, он и до постановления об автокефалиях признавал рукоположения и назначения, сделанные «белофильскими» церковными администрациями. Ясно и то, что Патриарх имел в виду только свою каноническую территорию, когда разрешал своим архиереям временные автокефалии. Однако остается загадкой, почему постановление было выпущено в день эвакуации последних белых частей из Крыма. Вероятно оно было предназначено к применению на оторвавшихся бывших частях Российской империи — Польше, Прибалтике, например, а возможно также и на территориях, где не было местных православных церквей. Не мог он распространять действие постановления на канонические территории, например, сербского или константинопольского патриархатов; а именно так толкуют это постановление карловчане, оправдывая свои действия в эмиграции.
Не менее неубедительны карловацкие претензии, что Заграничное церковное управление является непосредственным преемником ВВЦУ Юга России. Дело в том, что митрополит Антоний и около десятка архиереев эмигрировало с деникинцами в Константинополь в то время, когда Врангель еще был в Крыму, и там образовалось по ноябрьскому патриаршему постановлению Крымское церковное управление, подчиненное местному епархиальному архиерею, который при эвакуации остался в Крыму.
После окончательной эвакуации в Константинополе оказалось 4 епископа из членов Ставропольского и Крымского церковных управлений. Кстати, неясно, имел ли какое-либо отношение к Ставропольскому управлению м. Антоний — ведь в мае 1919 года он был еще в польском плену, а прибыв в Россию, отправился на свою кафедру в Киев. Только эмигрировав из Киева в конце 1919 года, он короткое время был правящим митрополитом Кубанской епархии. Как бы то ни было, идея создания центрального церковного управления в эмиграции принадлежала архиепископу Вениамину Федченкову, возглавлявшему в Крыму военное духовенство Врангелевской армии, тому самому Федченкову, который позднее станет экзархом Московской патриархии в Америке. Когда он предложил м. Антонию создать такое управление для эмиграции, митрополит реагировал отрицательно, грубо сказав: «Только последний дурак может мечтать о создании отдельного церковного управления на канонической территории Патриарха Вселенского». Но вскоре он дал себя уломать, и во главе с ним церковная делегация отправилась к местоблюстителю Патриарха Вселенского. Речь :? тот момент шла лишь о церковном окормлении почти миллиона русских людей в Константинополе, окрестных городах и на островах. И вот Константинопольская патриархия, не уведомив об этом Патриарха Тихона и не спросясь его разрешения, берет на себя роль распорядителя церковными делами и функциями епископов, Константинополю не принадлежащих и канонического отпуска от своего патриарха не получивших. Константинополь разрешает м. Антонию создать Временное Высшее Русское церковное управление за границей «для окормления русских общин за рубежом, как в православных... так и неправославных странах, под высочайшим омофором Вселенского Патриархата», причем за патриархатом остается и вся судебная власть. Следовательно, речь шла на самом деле о подчинении зарубежного церковного управления Патриархату .Вселенскому с правами широкой внутренней автономии. Следует отметить, что когда по своем выходе из тюрьмы в 1923 году Патриарх Тихон в послании повторно запрещает Карловацкий Синод, он там подчеркивает, что предшествовавшее Синоду Временное Высшее церковное управление было создано Константинопольским патриархатом без его, Патриарха Тихона, ведома.
Как видим, с самого возникновения своего это Управление и само его создание нарушают все канонические основы. Вряд ли стоит еще напоминать, что по церковным канонам епископ, покинувший свою паству, теряет все свои архиерейские полномочия, покуда его не примет в свои ряды и даст назначение иерархия той страны, куда он прибыл, и если у него есть отпускная грамота.
Но нарушения канонов новоиспеченным константинопольским ВВРЦУ за границей на этом не окончились. В 1921 году стараниями уже жившего в это время в Сербии архиеп. Евлогия, по приглашению Сербской Церкви всё константинопольское русское церковное управление перебирается в Сербию, в Сремские Карловцы, не спрося никакого разрешения у Константинопольского патриархата. Приехав в Сербию, пользуясь радушием сербского епископата, предоставившего русским иерархам полную свободу действий в русских церковных делах, митрополит Антоний и его окружение уже начинают действовать совершенно независимо как некая высшая церковная власть для эмиграции.
В январе 1920 г., несколько ранее митрополита Антония, эвакуируется из Новороссийска архиепископ Евлогий (Георгиевский). Встретившийся ему сербский дипломатический представитель приглашает его в Сербию, куда Евлогий и прибывает. Он служит в сербских храмах, пользуясь дружбой и гостеприимством сербского духовенства, и с осени 1920 года преподает Закон Божий в созданном в Белой Церкви, что недалеко от Белграда, русском институте благородных девиц.
В апреле 1921 г. архиепископ Евлогий получает от ВВРЦУ из Константинополя, за подписью его председателя м. Антония, назначение быть управляющим всеми западно-европейскими русскими приходами «на правах епархиального архиерея». Причем в приписке указано, что решение о таковом его назначении было принято еще «2/15 октября 1920 г. в Симферополе», т. е. автокефальным учреждением на канонической территории Московского патриархата, устроенным в соответствии с патриаршим указом от 20-го ноября. Эту подробность важно запомнить, ибо она указывает на каноническую основу назначения архиеп. Евлогия с самого начала. Однако ряд священников в Западной Европе отнёсся с недоверием к правомочности этого назначения. Тогда архиепископом Евлогием и одним из западноевропейских священников были посланы запросы через Финляндию митрополиту Вениамину Петроградскому, который по положению ведал русскими заграничными приходами (вернее — посольскими церквами). И вот в начале марта пришло постановление Патриарха и его Синода о назначении архиеп. Евлогия управляющим русскими приходами Западной Европы с возведением его в сан митрополита (Постановление от 14/27 января 1922 г.). Таким образом, м. Евлогий становится единственным канонически полномочным среди всего зарубежного русского епископата в Европе.
Вторым канонически назначенным на свой новый пост — а именно, возглавителем североамериканской паствы — будет митрополит Платон. История Православной Церкви в Америке, конечно, сильно отличается от истории европейского рассеяния. Во-первых, православие в Америке появилось в конце 18-го века как миссия для американских туземцев на Аляске. Центр американского православия сдвинулся на основную территорию США, а частично и Канады, лишь к концу 19-го века, с волнами экономической эмиграции из Австро-Венгрии, Балкан и Ближнего Востока и только в очень незначительной степени из Российской империи. Самый большой толчок к росту православия в Америке был переход больше сотни тысяч униатов в православие в Америке и Канаде в последние два десятилетия перед Первой мировой войной. Кстати, именно возвращавшиеся домой после нескольких лет в Америке новоправославные галичане, лемки и карпатороссы больше всего способствовали возрождению православия в этих районах. И только незначительная часть белых эмигрантов вкрапилась в эту многонациональную православную массу в Северной Америке в 20-е годы.