Б.Д. Греков

Место Древнерусского государства во всемирной истории

Ели связанность и взаимная обусловленность истори­ческой жизни народов несомненна и доказывать этот тезис в наше время совершенно не нужно, то конкрет­ное выяснение взаимной обусловленности жизни определен­ных народов — это задача, которую необходимо ставить и решать. В данном случае я имею в виду далекое прошлое рус­ского народа и его ближайшего предка — восточных славян, которые жили в определенное время, в определенном этническом н культурном окружении, т. е. в известной исторической среде, которая не могла не оказать своего воздействия на темпы и характер развития Руси и в некоторой степени определила даль­нейший ход ее истории.

Славяне — самый многочисленный народ в Европе. Древне­русское государство —самое крупное государство из всех славян­ских и неславянских современных ему государств.

История Киевской и докиевской Руси, несомненно, — боль­шой участок всемирной истории, н потому совершенно естествен­ной кажется мне попытка точнее определить место этого, в основе своей славянского, государства во всемирно-историческом про­цессе.

Деление истории человечества на три крупных периода — древнюю, среднюю и новую — очень старо. Но марксистская наука влила в это деление вполне определенное понимание, положив в основу периодизации истории человечества четкий признак характера способа производства.

Эту мысль ясио выражает Энгельс в заключительной части своей кииги «Происхождение семьи, частной собственности и государства»: «Рабство — первая форма эксплуатации, при­сущая античному миру; за ним следуют: крепостное право в средние века, наемный труд в новое время. Таковы три великие формы порабощения, характерные для трех великнх эпох циви­лизации»¹.

Нам необходимо определить тот момент во всемирной истории, когда активно и организованно выступает славянство и, в част­ности, когда возникают славянские государства в Восточной Европе.

В то время, когда Римская республика превращалась в миро­вую империю, когда она сама, построенная на базе рабовладель­ческого строя, пыталась с большим или меньшим успехом под­держать рабовладельческий общественный строй в странах, от нее зависимых, славяне, точно так же, как и многие другие народы Северной и Восточной Европы, в том числе н германцы, находи­лись в состоянии первобытно-общинного строя. Достаточно пол­ные сведения по этому предмету мы имеем о германцах, описан­ных Цезарем, а потом Тацитом, поскольку римляне именно в это время вынуждены были обратить серьезное внимание на своих беспокойных соседей, угрожавших им с востока.

И относительно славян-венедов этого времени у нас имеются сведения римских и греческих ученых, хотя и не столь обстоя­тельные. Римский географ Плнний (I век н. э.) делает о славянах очень краткое замечание: «Некоторые передают, что эти земли (от Балтийского моря. — Б. Г.) до реки Вистлы (Висла. — Б. Г.) обитаемы сарматами, венедами, скирами, гиррами»². Тацит, тоже плохо осведомленный о славянах, говорит о них не больше: «Здесь конец страны свевов. Я сомневаюсь, причислить ли пле­мена певкинов, венедов и финнов к германцам или к сарматам»³.Ниже Тацит, не колеблясь, причисляет венедов к оседлым европейским народам, сильно отличающимся от сарматов. Алек­сандрийский географ Птолемей (первая половина II века н. э.) говорит, что «Заселяют Сарматию очень многочисленные племена: венеды по всему Венедскому заливу...»⁴. Но когда Восточной Римской империи пришлось непосредственно столкнуться со славянами, тогда и византийские ученые заговорили о славянах совершенно так же, как в свое время римские политики о герман­цах. В этом отношении, как и в некоторых других, судьбы древ­них германцев и славян совершенно аналогичны. Наступление па Римскую империю так называемых «варваров» шло с разных сторон — с запада, севера и востока — и сочеталось с внутрен­ним разложением рабовладельческого античного общества.

Это было столкновение двух миров, двух систем: одной — рабовладельческой, внутренне разлагавшейся, другой — моло­дой, имевшей все возможности для дальнейшего роста. Победили «варвары». Они не только разгромили старый мир, но они создали новый.

В чем же была сила этих «варваров»? Что собственно они сделали?

Сила «варваров», привлекавшая к себе и массы римского народа, заключалась в их общественных отношениях, резко отличавшихся от рабовладельческого строя Римской империи. Сначала родовая, потом соседская община, защищавшая своих свободных членов от опасностей, грозивших изнутри и извне, гарантировавшая своим членам известный уровень материаль­ного благополучия, не только была приманкой для обездоленной римской массы, но и таила в себе большие возможности дальней­шего прогрессивного развития.

«Варвары» развили и сделали господствующей уже существо­вавшую на их родине более мягкую, чем рабство, крепостниче­скую форму зависимости, «форму, стоящую... высоко над раб­ством»^5, благодаря чему Европа смогла сделать огромный шаг вперед. И это несмотря на то, что «варварский» строй жизнн был в общем значительно примитивнее цивилизованного рабовладель­ческого римского общества.

Славяне в это время, как и другие новые народы Европы, в том числе и германцы, успели накопить в себе достаточно сил, чтобы выступить против постоянной угрозы порабощения. Они продолжали борьбу с Восточной Римской империей и после того, как на территории Западной Римской империи уже образовались новые «варварские» государства. Общинный строй гарантировал славянам те же возможности дальнейшего развития.

Столкновение рабовладельческого мира с «варварским» про­являлось и до германцев и славян, хотя и не имело столь реши­тельного исхода. Работы академика С. А. Жебелева и его учеников вскрыли эти интересные моменты в истории «варварского» мира.

Я имею в виду прежде всего работу С. А. Жебелева «Пос­ледний Перисад и скифское восстание на Боспоре»⁶.

Надпись на камне, открытая еще в 1878 г. во время раскопок в Херсонссе Таврическом, уже давно прочно вошла в научный обиход как ценнейший источник по древней истории юга нашей страны и была много раз обследована с разных сторон европей­скими специалистами. Но никому из них не бросалось в глаза едва ли не самое важное, что имеется в этом документе, на что обратил внимание С. А. Жебелев. К северу от Черного моря в то время существовали рядом два мира: один — старый, рабовладель­ческий, другой — новый, общинный. Столкновение между этими мирами стало неизбежным, и С. А. Жебелев первый заметил этот важнейший момент в нашей истории — начало приближающегося конца «древней» истории в нашей стране.

С. А. Жебелев отмечает (пользуясь его собственными сло­вами), что «увядание Боспорского государства шло постепенно и вызвано оно было не только внутренними причинами эконо­мического и политического характера, но и причинами внешни­ми» — напором варваров. Эти «варвары» — скифы, до сих пор угнетавшиеся соседними рабовладельческими государствами, на­столько окрепли, что смогли в Крыму создать свое собственное государство и повели борьбу со своими угнетателями. Они сна­чала заняли Ольвню, потом Херсонес и, наконец, обрушились на Боспорское государство. Боспорский царь Перисад вынужден был отказаться от власти и отдаться под защиту Понтийского рабовладельческого государства.

Страницы: 1 2 3