Б.Д. Греков

От издательства

После опубликования последнего издания книги «Киевская Русь» (1949) академик Б. Д. Греков продолжал работать над вопросами возникновения и развития феодализма и образования Древнерусского государства с центром в Киеве. В ряде статей, а также во втором исправленном и дополненном издании моно­графии «Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII в.» (книга первая, М. 1952) Б. Д. Греков значительно уточнил и развил свою концепцию истории феодальных отношений в Древ­ней Руси. Незадолго до своей смерти Б. Д. Греков начал ра­ботать над подготовкой к новому изданию книги «Киевская Русь». Последовавшая 9 сентября 1953 г. смерть автора оборвала прове­дение этой работы.

В настоящем издании использованы поправки Б. Д. Грекова к тексту последнего издания «Киевской Руси», сохранившиеся в архиве автора, соответствующие главы второго издания работы «Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века», а также статьи по истории Древней Руси, написанные Б. Д. Греко­вым для «Очерков истории СССР периода феодализма (IX— XIII вв.)», ныне выпущенных в свет Институтом истории Ака­демии наук СССР.

В качестве приложения в данном издании книги «Киевская Русь» помещены близкие к ней по своей теме четыре работы Б. Д. Грекбва, ранее опубликованные в периодической печати;

«Генезис феодализма в России» («Вопросы истории» №9, 1952); ««Русская Правда» и ее славянское окружение» («Известия Акаде­мии иаук СССР», серия истории и философии № 2, т. IX, 1952); «Большая семья и вервь Русской Правды и Полицкого статута» («Вопросы истории» №8, 1951); «Антинаучные измышления фин­ского «профессора»» («Литературная газета» № 46, 1950).

I. Предварительные замечания

Чем объяснить хорошо известный факт, что русский народ в своем былинном эпосе отводит самое видное место ' именно «киевскому периоду» своей древней истории?

Это не может быть случайностью. Народ, переживший на протяжении своей истории много и тяжелых и радостных собы­тий, прекрасно их запомнил, оценил и пережитое передал на память следующим поколениям. Былины — это история, расска­занная самим народом. Тут могут быть неточности в хронологии, в терминах, тут могут быть фактические ошибки, объясняемые тем, что опоэтизированные предания не записывались, хранились в памяти отдельных людей и передавались из уст в уста, иногда заменялись аналогичными более поздними фактами, но оценка событий здесь всегда верна и не может быть иной, поскольку народ был не простым свидетелем событий, а субъектом истории, непосредственно творившим эти события, самым непосредствен­ным образом в них участвовавшим.

Нетрудно убедиться в том, что нередко историки, игнорирую­щие или неправильно понимающие народные оценки важней­ших фактов своей истории, делали крупные ошибки.

Народное предание правдиво и искренно, потому что это голос подлинной жизни.

Л. Майков в своей специальной работе «О былинах Владими­рова цикла»¹ совершенно правильно отметил, что русский народ­ный эпос по своему содержанию соответствует нескольким, постепенно сменявшимся периодам исторической жизни й отражает в себе более или менее полно быт и понятия каждого периода.

Тот же автор отметил, что только «киевский период» своей исто­рий народ заполнил героямн-богатырями²

В.  О. Ключевский в своем курсе русской истории тоже подчерк­нул это специфическое отношение былинного эпоса к «киевскому периоду». Он совершенно верно подметил, что народ помнит и знает старый Киев с его князьями и богатырями, любит и чтит его, как не любил и не чтил он ни одной из столиц, сменивших Киев.

Пока оба названные автора не расходятся с оценкой «киевского периода» самим народом, они рассуждают совершенно правильно. Расхождение с этой оценкой влечет их к явным и досадным недоразумениям.

Так, Л. Майков думает, что былины вспоминают «киевский удельный период древней Руси в том цикле, который группи­руется около Владимира», и «умалчивают о междоусобиях между князьями», в то время как «по летописям именно удельные распри и были главными причинами княжеских переездов и войн»³.

Ключевский говорит о том, что «в старой киевской жизни было много неурядиц, много бестолковой толкотни»; ««бессмыслен­ные драки княжеские», по выражению Карамзина, были пря­мым народным бедствием»⁴, т. е. и Ключевский, так же как и Майков, не отделяет периода существования Древнерусского государства от периода феодальной раздробленности.

В былинах этого смешения нет.

Народ более точно наметил основные вехи периодизации сво­ей истории. Не бестолковую толкотню и бессмысленные драки воспевал ом в своих былинах. Время беспрерывных феодальных войн, время «всеобщей путаницы» наступило позднее, и в были­нах этот период не отражен: героев-богатырей тогда уже не стало. Этот период нашей истории нашел свою оценку не в былинах.

В знаменитом «Слове о полку Игореве» мы читаем следующие правдивые и яркие строки: «Тогда при Олзе Гориславличи сеяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Даждьбожа внука, в княжих крамолах веци человекомь скратишась. Тогда по Руской земли ретко ратаеве кикахуть, но часто врани граяхуть, трупиа себе деляче, а галици свою речь гозоряхуть, хотять полетети на уедие.». «А погании со всех стран прихождаху с победами на землю Рускую»^5. Так же смотрел на дело и летописец конца XI века, сравнивая свое настоящее с недавним прошлым: «...древ­ний князи и мужие их... отбараху Руския земли и ины страны придаху под ся», а сейчас «за наше несытоство навел бог на ны поганыа, а и скоты наши и села наша и имения за теми суть»⁶.

И автор «Слова о полку Игореве» и летописец одинаково осуждают период разрозненного существования частей еще не­давно единого, под давлением успехов феодализации раздробивше­гося Древнерусского государства. Народ в своих оценках событий прошлого выделил не этот период беспрерывных междукняжеских войн и слабости перед врагом внешним, а время Древнерусского государства, время своего величия и силы. Народные симпатии обращены к тому времени, когда Русская земля, собранная под властью первых киевских князей из восточнославянских племен и некоторых неславянских этнических элементов в одно полити­ческое целое, действительно представляла силу, грозную для врагов и в то же время дававшую возможность развитию мирного народного труда, — залог дальнейшего будущего страны.

Под «киевским периодом» истории ни в коем случае нельзя разуметь «период уделов» с его разобщенностью отдельных кня­жений и княжескими усобицами, как это делают и Л. Майков и отчасти В. О. Ключевский. Время уделов нельзя называть киев­ским хотя бы по той причине, что Киева как политического центра уже тогда не было, он стушевался и решительно затерялся среди других местных центров. Напрасно В. О. Ключевский думает, что это было время, когда «киевлянин все чаще думал о черни­говце, а черниговец о новгородце, и все вместе — о Русской земле, об общем земском деле». На самом деле эти отношения между уде­лами складывались не совсем так. Совсем не такую картину рисует нам глубокий знаток современных ему политических отношений, великий наш поэт, автор «Слова о полку Игореве»; летописные факты тоже говорят совершенно о другом. Если можно говорить в это время о единстве русского народа, то лишь в смысле этни­ческом, в смысле памяти об общерусских исторических пережи­ваниях, никогда не забываемых и продолжавших служить свя­зующим цементом, несмотря на политическое разъединение.

Русская народная масса, где бы она ни находилась, какой бы власти она ни подчинялась, не забывала никогда своей этниче­ской общности, но политического единства, хотя бы в относитель­ной форме Древнерусского государства, в это время уже не было.

Все симпатии народа, выраженные им в былинах, относятся именно к Древнерусскому государству, к моменту его расцвета, т. е. ко времени княжения Владимира Святославича прежде всего.

Чтобы убедиться в этом, стоит только взять в руки былины о главных русских богатырях: Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Алеше Поповиче и др. Все они современники князя Влади­мира, все они таи или иначе с ним связаны, вместе с ним успешно выполняют основную задачу — защиту своей родной земли от внешнего врага. А почему это так, почему народ с явными симпа­тиями отнесся к этому времени, станет нам ясно, если мы дадим себе труд сопоставить условия жизни русского народа периода до образования Древнерусского государства со временем существо­вания этого государства.

«Славяне и анты, — говорит Прокопий, — не управляются одним человеком (προς ανδρος ενος). но с давних времен живут в демократии (εν δημοκρατία), и потому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим»⁷. То же подтверждает и Мав­рикий Стратег. Этот последний нам особенно интересен потому, что изучает славян с определенной целью: он интересуется их военной силой с тем, чтобы сделать отсюда ряд практических выво­дов для Византийской империи. Он пишет: «Не имея над собою главы и враждуя друг с другом, они не признают военного строя...»

«Если среди них много предводителей и нет между ними согласия, неглупо некоторых из них привлечь на свою сторону обещаниями или подарками, особенно тех, кото­рые находятся поблизости от наших границ, и нападать на дру­гих, чтобы не все прониклись (к нам) враждой или не стали бы под власть одного вождя»^8.

Маврикий советует принимать меры к тому, чтобы славяне не объединились под одной властью, так как такое объединение, несомненно, усилило бы мощь славян и сделало бы их не только способными к самозащите, но и опасными для соседей, и прежде всего для самой Византии.

Древнерусское государство как раз и осуществило то, чего так боялся византийский политик. Под власть Киева были втя­нуты все восточнославянские и многие не славянские племена. Древнерусское государство стало в полной мере обороноспособ­ным и грозным для своих соседей. Вражда племенных вождей прекратилась, появились условия для дальнейшего разви­тия страны. Это, несомненно, важное достижение. Русский народ не случайно так хорошо запомнил этот период своей истории.

Очень важно обратить внимание еще на одно обстоятельство: былины Владимирова цикла, т. е. былины о Киеве и «киевском пе­риоде» истории нашей страны, сохранены для нас не украинским, а великорусским народом. Они поются в бывших Архангельской, Олонецкой и Пермской губерниях, в Сибири, в Волжском низо­вье, на Дону, т. е. там, где русскому народу жилось легче, где гнет крепостного права был слабее либо его совсем не было. И этот интерес к своему далекому прошлому среди великорус­ского народа, эта заслуга сохранения ценнейших и древнейших фактов из жизни народной говорит нам о том, что история Киев­ской Руси ие есть история только украинского народа. Это пе­риод нашей истории, когда складывались и великорусский, и украинский, и белорусский народы, период, когда выковывалась мощь русского народа, период, который, по выражению Ключев­ского, стал «колыбелью русской народности». Совсем не случайно Илья, крестьянский сын из села Карачарова близ города Мурома, идет через «Вятические леса», преодолевая все опасности, в столь­ный Киев-град к князю Владимиру. Несмотря на имеющиеся в нашей литературе попытки представить дело иначе и в Муроме видеть черниговский город Моровск, а в селе Карачарове — черниговский же город Карачев, былинная правда остается не поколебленной и подтверждается новыми соображениями. Соловей-разбойиик, его товарищ Скворец, Дятловы горы, иа которых построен был мордовский город Ибрагимов или Абра­мов, разрушенный в начале XIII века и замененный русским городом Нижним (Горький), — все это говорит о мордовских городах, носивших названия от имеи птиц. В Мордовской земле мы очень рано видим славянские поселения и среди них город Муром, один из старейших городов. Связь этого края с Киевом несомненна. Она подтверждается и летописными данными.

Итак, Киев — центр большого государства. Власть Киева простиралась на далекие пространства вплоть до бассейна Оки и Волги. Это целый период в истории Восточной Европы.

История Древнерусского государства — это не история Украины, ие история Белоруссии, не история Великороссии. Это история государства, которое дало возможность созреть и вырасти и Украине, и Белоруссии, и Великороссии. В этом положении весь огромный смысл данного периода в жизни нашей страны.

Само собой разумеется, что политические успехи народов, вошедших в состав Древнерусского государства, — и прежде всего восточных славян, т. е. народа русского, которому бесспорно принадлежала в этом процессе ведущая роль, — стали возможны только при известных условиях внутреннего их развития. Было бы очень наивно думать, что объединение восточного славянства и неславянских народов под властью Киева есть результат какого- либо внешнего вмешательства.

Прежде чем произошло это объединение, народы нашей страны успели пережить очень многое, успели достигнуть значительных результатов в области экономики и общественных отношений. Все эти проблемы экономического, общественного и политического развития восточноевропейских пародов, и прежде всего восточ­ного славянства, сложные и трудные, совершенно естественно привлекали всегда внимание всех интересовавшихся историей нашей страны, а сейчас они поставлены перед нами с еще большей остротой. Их актуальность не требует доказательств: без решения этих задач нельзя получить правильного представления о рус­ском историческом процессе в целом.

Страницы: 1 2 3