Б.Д. Греков
От издательства
После опубликования последнего издания книги «Киевская Русь» (1949) академик Б. Д. Греков продолжал работать над вопросами возникновения и развития феодализма и образования Древнерусского государства с центром в Киеве. В ряде статей, а также во втором исправленном и дополненном издании монографии «Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII в.» (книга первая, М. 1952) Б. Д. Греков значительно уточнил и развил свою концепцию истории феодальных отношений в Древней Руси. Незадолго до своей смерти Б. Д. Греков начал работать над подготовкой к новому изданию книги «Киевская Русь». Последовавшая 9 сентября 1953 г. смерть автора оборвала проведение этой работы.
В настоящем издании использованы поправки Б. Д. Грекова к тексту последнего издания «Киевской Руси», сохранившиеся в архиве автора, соответствующие главы второго издания работы «Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века», а также статьи по истории Древней Руси, написанные Б. Д. Грековым для «Очерков истории СССР периода феодализма (IX— XIII вв.)», ныне выпущенных в свет Институтом истории Академии наук СССР.
В качестве приложения в данном издании книги «Киевская Русь» помещены близкие к ней по своей теме четыре работы Б. Д. Грекбва, ранее опубликованные в периодической печати;
«Генезис феодализма в России» («Вопросы истории» №9, 1952); ««Русская Правда» и ее славянское окружение» («Известия Академии иаук СССР», серия истории и философии № 2, т. IX, 1952); «Большая семья и вервь Русской Правды и Полицкого статута» («Вопросы истории» №8, 1951); «Антинаучные измышления финского «профессора»» («Литературная газета» № 46, 1950).
I. Предварительные замечания
Чем объяснить хорошо известный факт, что русский народ в своем былинном эпосе отводит самое видное место ' именно «киевскому периоду» своей древней истории?
Это не может быть случайностью. Народ, переживший на протяжении своей истории много и тяжелых и радостных событий, прекрасно их запомнил, оценил и пережитое передал на память следующим поколениям. Былины — это история, рассказанная самим народом. Тут могут быть неточности в хронологии, в терминах, тут могут быть фактические ошибки, объясняемые тем, что опоэтизированные предания не записывались, хранились в памяти отдельных людей и передавались из уст в уста, иногда заменялись аналогичными более поздними фактами, но оценка событий здесь всегда верна и не может быть иной, поскольку народ был не простым свидетелем событий, а субъектом истории, непосредственно творившим эти события, самым непосредственным образом в них участвовавшим.
Нетрудно убедиться в том, что нередко историки, игнорирующие или неправильно понимающие народные оценки важнейших фактов своей истории, делали крупные ошибки.
Народное предание правдиво и искренно, потому что это голос подлинной жизни.
Л. Майков в своей специальной работе «О былинах Владимирова цикла»1 совершенно правильно отметил, что русский народный эпос по своему содержанию соответствует нескольким, постепенно сменявшимся периодам исторической жизни й отражает в себе более или менее полно быт и понятия каждого периода.
Тот же автор отметил, что только «киевский период» своей историй народ заполнил героямн-богатырями2
В. О. Ключевский в своем курсе русской истории тоже подчеркнул это специфическое отношение былинного эпоса к «киевскому периоду». Он совершенно верно подметил, что народ помнит и знает старый Киев с его князьями и богатырями, любит и чтит его, как не любил и не чтил он ни одной из столиц, сменивших Киев.
Пока оба названные автора не расходятся с оценкой «киевского периода» самим народом, они рассуждают совершенно правильно. Расхождение с этой оценкой влечет их к явным и досадным недоразумениям.
Так, Л. Майков думает, что былины вспоминают «киевский удельный период древней Руси в том цикле, который группируется около Владимира», и «умалчивают о междоусобиях между князьями», в то время как «по летописям именно удельные распри и были главными причинами княжеских переездов и войн»3.
Ключевский говорит о том, что «в старой киевской жизни было много неурядиц, много бестолковой толкотни»; ««бессмысленные драки княжеские», по выражению Карамзина, были прямым народным бедствием»4, т. е. и Ключевский, так же как и Майков, не отделяет периода существования Древнерусского государства от периода феодальной раздробленности.
В былинах этого смешения нет.
Народ более точно наметил основные вехи периодизации своей истории. Не бестолковую толкотню и бессмысленные драки воспевал ом в своих былинах. Время беспрерывных феодальных войн, время «всеобщей путаницы» наступило позднее, и в былинах этот период не отражен: героев-богатырей тогда уже не стало. Этот период нашей истории нашел свою оценку не в былинах.
В знаменитом «Слове о полку Игореве» мы читаем следующие правдивые и яркие строки: «Тогда при Олзе Гориславличи сеяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Даждьбожа внука, в княжих крамолах веци человекомь скратишась. Тогда по Руской земли ретко ратаеве кикахуть, но часто врани граяхуть, трупиа себе деляче, а галици свою речь гозоряхуть, хотять полетети на уедие.». «А погании со всех стран прихождаху с победами на землю Рускую»5. Так же смотрел на дело и летописец конца XI века, сравнивая свое настоящее с недавним прошлым: «...древний князи и мужие их... отбараху Руския земли и ины страны придаху под ся», а сейчас «за наше несытоство навел бог на ны поганыа, а и скоты наши и села наша и имения за теми суть»6.
И автор «Слова о полку Игореве» и летописец одинаково осуждают период разрозненного существования частей еще недавно единого, под давлением успехов феодализации раздробившегося Древнерусского государства. Народ в своих оценках событий прошлого выделил не этот период беспрерывных междукняжеских войн и слабости перед врагом внешним, а время Древнерусского государства, время своего величия и силы. Народные симпатии обращены к тому времени, когда Русская земля, собранная под властью первых киевских князей из восточнославянских племен и некоторых неславянских этнических элементов в одно политическое целое, действительно представляла силу, грозную для врагов и в то же время дававшую возможность развитию мирного народного труда, — залог дальнейшего будущего страны.
Под «киевским периодом» истории ни в коем случае нельзя разуметь «период уделов» с его разобщенностью отдельных княжений и княжескими усобицами, как это делают и Л. Майков и отчасти В. О. Ключевский. Время уделов нельзя называть киевским хотя бы по той причине, что Киева как политического центра уже тогда не было, он стушевался и решительно затерялся среди других местных центров. Напрасно В. О. Ключевский думает, что это было время, когда «киевлянин все чаще думал о черниговце, а черниговец о новгородце, и все вместе — о Русской земле, об общем земском деле». На самом деле эти отношения между уделами складывались не совсем так. Совсем не такую картину рисует нам глубокий знаток современных ему политических отношений, великий наш поэт, автор «Слова о полку Игореве»; летописные факты тоже говорят совершенно о другом. Если можно говорить в это время о единстве русского народа, то лишь в смысле этническом, в смысле памяти об общерусских исторических переживаниях, никогда не забываемых и продолжавших служить связующим цементом, несмотря на политическое разъединение.
Русская народная масса, где бы она ни находилась, какой бы власти она ни подчинялась, не забывала никогда своей этнической общности, но политического единства, хотя бы в относительной форме Древнерусского государства, в это время уже не было.
Все симпатии народа, выраженные им в былинах, относятся именно к Древнерусскому государству, к моменту его расцвета, т. е. ко времени княжения Владимира Святославича прежде всего.
Чтобы убедиться в этом, стоит только взять в руки былины о главных русских богатырях: Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Алеше Поповиче и др. Все они современники князя Владимира, все они таи или иначе с ним связаны, вместе с ним успешно выполняют основную задачу — защиту своей родной земли от внешнего врага. А почему это так, почему народ с явными симпатиями отнесся к этому времени, станет нам ясно, если мы дадим себе труд сопоставить условия жизни русского народа периода до образования Древнерусского государства со временем существования этого государства.
«Славяне и анты, — говорит Прокопий, — не управляются одним человеком (προς ανδρος ενος). но с давних времен живут в демократии (εν δημοκρατία), и потому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим»7. То же подтверждает и Маврикий Стратег. Этот последний нам особенно интересен потому, что изучает славян с определенной целью: он интересуется их военной силой с тем, чтобы сделать отсюда ряд практических выводов для Византийской империи. Он пишет: «Не имея над собою главы и враждуя друг с другом, они не признают военного строя...»
«Если среди них много предводителей и нет между ними согласия, неглупо некоторых из них привлечь на свою сторону обещаниями или подарками, особенно тех, которые находятся поблизости от наших границ, и нападать на других, чтобы не все прониклись (к нам) враждой или не стали бы под власть одного вождя»8.
Маврикий советует принимать меры к тому, чтобы славяне не объединились под одной властью, так как такое объединение, несомненно, усилило бы мощь славян и сделало бы их не только способными к самозащите, но и опасными для соседей, и прежде всего для самой Византии.
Древнерусское государство как раз и осуществило то, чего так боялся византийский политик. Под власть Киева были втянуты все восточнославянские и многие не славянские племена. Древнерусское государство стало в полной мере обороноспособным и грозным для своих соседей. Вражда племенных вождей прекратилась, появились условия для дальнейшего развития страны. Это, несомненно, важное достижение. Русский народ не случайно так хорошо запомнил этот период своей истории.
Очень важно обратить внимание еще на одно обстоятельство: былины Владимирова цикла, т. е. былины о Киеве и «киевском периоде» истории нашей страны, сохранены для нас не украинским, а великорусским народом. Они поются в бывших Архангельской, Олонецкой и Пермской губерниях, в Сибири, в Волжском низовье, на Дону, т. е. там, где русскому народу жилось легче, где гнет крепостного права был слабее либо его совсем не было. И этот интерес к своему далекому прошлому среди великорусского народа, эта заслуга сохранения ценнейших и древнейших фактов из жизни народной говорит нам о том, что история Киевской Руси ие есть история только украинского народа. Это период нашей истории, когда складывались и великорусский, и украинский, и белорусский народы, период, когда выковывалась мощь русского народа, период, который, по выражению Ключевского, стал «колыбелью русской народности». Совсем не случайно Илья, крестьянский сын из села Карачарова близ города Мурома, идет через «Вятические леса», преодолевая все опасности, в стольный Киев-град к князю Владимиру. Несмотря на имеющиеся в нашей литературе попытки представить дело иначе и в Муроме видеть черниговский город Моровск, а в селе Карачарове — черниговский же город Карачев, былинная правда остается не поколебленной и подтверждается новыми соображениями. Соловей-разбойиик, его товарищ Скворец, Дятловы горы, иа которых построен был мордовский город Ибрагимов или Абрамов, разрушенный в начале XIII века и замененный русским городом Нижним (Горький), — все это говорит о мордовских городах, носивших названия от имеи птиц. В Мордовской земле мы очень рано видим славянские поселения и среди них город Муром, один из старейших городов. Связь этого края с Киевом несомненна. Она подтверждается и летописными данными.
Итак, Киев — центр большого государства. Власть Киева простиралась на далекие пространства вплоть до бассейна Оки и Волги. Это целый период в истории Восточной Европы.
История Древнерусского государства — это не история Украины, ие история Белоруссии, не история Великороссии. Это история государства, которое дало возможность созреть и вырасти и Украине, и Белоруссии, и Великороссии. В этом положении весь огромный смысл данного периода в жизни нашей страны.
Само собой разумеется, что политические успехи народов, вошедших в состав Древнерусского государства, — и прежде всего восточных славян, т. е. народа русского, которому бесспорно принадлежала в этом процессе ведущая роль, — стали возможны только при известных условиях внутреннего их развития. Было бы очень наивно думать, что объединение восточного славянства и неславянских народов под властью Киева есть результат какого- либо внешнего вмешательства.
Прежде чем произошло это объединение, народы нашей страны успели пережить очень многое, успели достигнуть значительных результатов в области экономики и общественных отношений. Все эти проблемы экономического, общественного и политического развития восточноевропейских пародов, и прежде всего восточного славянства, сложные и трудные, совершенно естественно привлекали всегда внимание всех интересовавшихся историей нашей страны, а сейчас они поставлены перед нами с еще большей остротой. Их актуальность не требует доказательств: без решения этих задач нельзя получить правильного представления о русском историческом процессе в целом.