Доктор исторических наук
Генрих Иоффе

За фигурой мужа — им был сын Ивана Грозного Фёдор Иванович, за фигурой дея­тельного брата, Бориса Годунова, — сначала правителя при царе Фёдоре, а затем ставше­го русским царём, Ирина Годунова словно ушла в тень, на периферию истории. А между тем её личность, её судьба заслуживают иного к ней отношения.

В допетровской Руси супруги великих князей и царей вели закрытую, почти монашескую жизнь. Ирина Годунова ста­ла первой женщиной, начавшей играть в государстве немалую общественно-по­литическую роль. Был даже момент в на­шей истории, когда в боярских и высших церковных кругах думали о том, чтобы возвести Ирину на русский престол по­сле смерти её мужа-царя. Более того, вся Москва тогда ей присягнула, и Годунова, пожелай она того, могла бы стать русской государыней, Ириной I...

Годуновы вышли из не слишком знатных костромских бояр Сабуровых-Годуновых. Но один из их рода, Дмитрий, сумел при Иване Грозном добиться высокой при­дворной должности — стал постельничим. Именно благодаря ему Ирина и Борис ещё детьми попали в царские палаты.
Иван IV благоволил к молодому Борису Годунову. Неслучайно в 1571 году царь женил его на Марии Бельской — дочери любимого своего опричника, больше из­вестного в истории под именем Малюты Скуратова. И в царском дворце, и в во­енных походах Борис — всегда в ближай­шем окружении Грозного. А в 1578 году царь жалует Годунова боярством. Опекал Иван IV и сестру Бориса, Ирину, и в 1575 году по собственной воле выдаёт её замуж за сына своего Фёдора Ивановича, причём без традиционного в подобных случаях длительного выбора невесты.

Облик Ирины Годуновой (1557—1603) восста­новлен С. А. Никитиным по её черепу.

Брак оказался удачным, даже счастли­вым, легко сложились взаимопонимание и согласие супругов. Одно печалило: не было детей. Кого только не приглашали к супру­гам: и докторов — русских и иностранных, и знахарей, и ворожей. Всё тщетно.

Особенно остро проблема царского на­следника встала в ноябре 1581 года, когда от рук отца погиб царевич Иван. По одной из распространённых версий, Иван Грозный обрушил свой гнев на беременную жену своего старшего сына Ивана (1554—1581) — Елену, происходившую из рода бояр Шере­метевых: на ней якобы была неподобающая одежда, когда царь вошёл к ней. От испуга у царевны случился выкидыш. Царевич Иван, пытавшийся защитить жену, вызвал лишь ещё большую ярость отца. В гневе тот будто бы посохом нанёс сыну смертельный удар в висок. (Кто не знает картину Ильи Репина «Иван Грозный и сын его Иван»?)

Через три года, 18 марта 1584-го, скончал­ся и сам Грозный. На трон взошёл второй его сын, Фёдор Иванович. Теперь отсутствие наследника престола стало угрозой прекра­щения династии Рюриковичей и связывали её с царицей Ириной Годуновой. Против её «бесплодия» возникает настоящий заговор, во главе которого встают такие влиятельные люди, как митрополит Дионисий и боярин Иван Шуйский. К ним примыкают и дру­гие — недовольные духовные лица, бояре богатые торговые люди. Царю Фёдору Ивановичу подают прошение, вернее, даже требование: «Чтобы государь ради чадоро­дия второй брак приемлил», а первую жену Ирину отправил бы в монастырь.

Однако и в глубинах этого заговора, и в самом требовании, скорее всего, за­ключалась другая, не менее важная цель: убрав Ирину, заговорщики рассчитывали подорвать решающее влияние на царя Бориса Годунова, а может быть, и вовсе удалить его с политической сцены. За­мысел, однако, не удался. Царь Фёдор не только не выдал любимую Ирину, но и расправился с заговорщиками. Дионисия, лишённого сана, отправили в монастырь, были сосланы не только Иван Шуйский, но и многие другие лица, выступившие против царицы.

За два года до смерти Иван Грозный в очередной раз женился: его из­бранницей стала Мария Нагая. От этого брака родился сын, получивший имя Дми­трий. Но православная церковь признавала законными только три брака, а потому брак Грозного с М. Нагой, по сути, таковым уже не мог считаться, как не мог и Дмитрий входить в число престолонаследников. И тем не менее после смерти Ивана Грозно­го и царевич, и Мария Нагая, и её братья, получив в удел Угличские земли, жили в Угличе под присмотром «борисовых лю­дей» — отца и сына Битяговских.

Но 15 мая 1591 года произошло событие, сыгравшее трагическую роль в историче­ской судьбе России. Восьмилетний Дми­трий и его товарищи играли в «ножную тычку» (ещё во времена моего детства в «ножички» играли почти все мальчиш­ки. — Прим. авт.). И вдруг царевича на­ходят мёртвым с перерезанным горлом. Подозрение сразу же, конечно, пало на правителя Годунова: это, мол, Борис устраняет на своём пути к престолу всех возможных соперников.

Однако возникают вопросы. И первый из них: разве мог Годунов быть твёрдо уве­ренным, что царская чета так и останется бездетной? Ведь вскоре, в мае 1592 года, Ирина Годунова родила: правда, это была девочка, которая прожила всего три года. И второй серьёзный вопрос: мог ли Дмитрий, упав в конвульсиях эпилепсии, которой страдал, сам нанести себе смертельную рану? Известно, что ещё до развития острой фазы припадка человек теряет со­знание и, как правило, уже не способен к каким-либо действиям. А если случившее­ся — всё же злой умысел, то чей?

До сих пор смерть Дмитрия остаётся исторической загадкой.

И в боярских кругах, и в народе о царе Фёдоре говорили как о государе сла­бом — не только физически, но и умствен­но. Возможно, так люди воспринимали его мягкосердечие и добродушие — качества особенно необычные после ещё памятного «пожара лютости», учинённого в стране его предшественником и отцом Иваном Грозным. Как бы то ни было, но фактиче­ским правителем при царе Фёдоре Ивано­виче всё в большей степени становился его шурин, Борис Годунов. И действительно, многое из того, что было сделано на Руси в царствование Фёдора Ивановича, бесспор­но, принадлежало замыслам и инициативе деятельной натуры его сподвижника.

С другой стороны, и царь Фёдор, и Бо­рис Годунов не могли не прислушиваться к мнениям жены и сестры — разумной Ирины. Подтверждение тому — сохра­нившиеся документы, на которых рядом с подписью царя Фёдора Ивановича стоит и подпись царицы Ирины. Более того, она нередко присутствовала при приёме ино­странных послов, вела переписку с пра­вителями других стран, в частности с ан­глийской королевой Елизаветой I. Участвовала царица и в решении важных политических дел.

Одно из таких решений, имев­ших не только государственное, но и историческое значение, — учреждение в Москве патриар­шества (первым патриархом стал Иов). О том, что Годунова сыграла в этом событии исключительную роль, можно судить хотя бы по та­кому факту. Приехавший в Москву по столь важному поводу Констан­тинопольский патриарх Иеремия II выступил перед присутствующими.
А ответное слово впервые в исто­рии России произнесла женщи­на — Ирина Годунова. Слушавшие отозвались о её речи «как складной и прекрасной».

В ночь на 7 января 1598 года долго болевший царь Фёдор Иванович тихо скончался, не оставив наследника. Страна оказалась в небывалом положении — без царя. Династия Рюриковичей пресеклась. Где-то в глубинах боярских палат уже «замешивался», по выражению В. О. Клю­чевского, план «чудесного возрождения» убитого в Угличе царевича Дмитрия, что­бы посадить его на престол как законного сына Ивана Грозного.

Тем временем в официальной грамоте Борис Годунов заявил, что почивший госу­дарь намеревался после себя «учинить на троне» свою жену Ирину, а ему, Борису, и патриарху Иову приказал оставаться его душеприказчиками. И патриарх Иов, с «повеления» Бориса, уже начал рассы­лать грамоты с призывом целовать крест государыне Ирине — «елико довлеет пречестному их величеству». Патриарх даже ввёл богослужение в честь Ирины, чем вызвал недовольство некоторой части духовенства.

Сегодня нельзя определённо сказать: существовало ли во время этих драмати­ческих событий какое-либо соглашение между братом и сестрой Годуновыми. Однако есть некоторые основания пред­полагать, что с помощью сестры, царской вдовы, Борис намеревался (пусть и по­степенно) проложить путь к царскому престолу не только себе, но и своему сыну Фёдору, родившемуся в 1589 году, положив начало новой династии — Го­дуновых. (К сожалению, неизвестны все скрытые механизмы политики Годунова, действовавшие в пользу его избрания на Московское царство.)

Московский люд любил Ирину и имен­но в ней готов был видеть носительницу верховной власти — по крайней мере, до окончательного возведения на престол нового царя. Вот что говорилось в одном из документов тех лет: «... .покамест Бог цар­ство строит от всех мятежей и царя даст. И крест ей целоваша вся земля Российского государства».

Тем не менее через девять дней после смерти мужа, царя Фёдора Ивановича, Ирина Годунова объявила о своём реше­нии принять монашеский постриг и уйти в Новодевичий монастырь под именем Александры. И всё же до 21 февраля 1598 года, до дня избрания Бориса Годунова нацарство, его сестра Ирина полтора месяца продолжала быть правительницей Русско­го государства. За эти дни она распоряди­лась выпустить из темниц заключённых, раздать хлеб бедным и нищим.

Умерла Ирина Годунова 26 сентября 1603 года, примерно 45 лет от роду, в то самое время, когда стали приходить первые известия о появлении самозван­ца — Лжедмитрия I. Судьба оказалась милостивой к ней. Она ничего не узнала о внезапной смерти в 1605 году брата — царя Бориса, о варварском убийстве людьми Лжедмитрия его жены Марии и сына, молодого царя Фёдора, не узнала она и о позоре, которому самозванец подверг дочь Бориса, красавицу Ксению.
•
Династия Годуновых не состоялась. По­надобилось восемь лет кровавой смуты с чередой лжедмитриев, в ходе которой, как отметили посланцы Земского со­бора, «русские люди наказалися все», а затем в России воцарилась династия Романовых.

Источник: Наука и жизнь. № 1, 2015