Настоящая статья содержит  факты и анализ политического положение паствы РПЦЗ в Маньджоу-го. К сожалению не удалось установить личность автора и найти сведения о редком журнале, откуда заимствован материал.

На Дальнем Востоке, в занятой японскими войска­ми Манчжурии, в течении пяти лет производится весьма интересный с военной точки зрения, и весьма печальный для русской эмиграции, опыт создания иностранным государством русского фашизма, как подсобного средства в войне против России. Этот опыт тем более интересен, что Япония, производя­щая его, не стесняется ни в каких средствах, не буду­чи связана в своих действиях ни участием в Лиге Наций, ни контролем общественного мирового-мне­ния, ни, наконец, контролем собственного общест­венного мнения. Находясь с 1932 года фактически в войне с Китаем, заняв вооруженной рукой Манчжу­рию и сосредоточив управление занятых ею обла­стей на Азиатском континенте в руках Квантунгского военного командования, в своих действиях совершен­но самостоятельного, она отнеслась к созданию рус­ского фашизма весьма серьезно и включила его в об­щую сеть военных мероприятий против России. Вообще Манчжурия превращается по тщтельно выработанному плану в тот грозный плацдарм, с которого должно начаться движение японских войск против России. Новое государство Манжу-Ти-Го строится, если так можно выразиться, на стратегиче­ских основаниях. И в этом отношении оно представ­ляет один из интереснейших опытов современности. В плане его создания была предвидена и необходи­мость формирования русских кадров, которые помо­гали бы японскому командованию в покорении Манчжурии, а при успешном проникновении япон­ских войск на русскую территорию и в организации населения занятых японцами российских областей.В данном случае, японское военное командование руководствовалось тем опытом, который оно проде­лало раньше в Корее, в Южной Манчжурии и в Ки­тае, т. -е. созданием японофильских течений среди за­воевываемого населения.Русское население в Манчжурии совершенно чуж­до японцам в расовом, религиозном и культурном отношнеии, в своем целом оно враждебно относит­ся к японским планам и к открытому японскому руссофобству. Вместе с тем именно его помощь особен­но драгоценна, так как, в силу вышеуказанных раз­личий, японцам было бы весьма трудно создавать на русских территориях японофильские течения, в чем военное японское командование убедилось во время японской оккупации русского Дальнего Востока, длившейся с 1919 по 1922 год, и русской половины Сахалина по 1925 год. Таким образом, на основании опыта прошлого, перед японским командованием встала, казалось бы, нелегкая задача подготовки не­обходимых ему русских кадров до начала военных действий и воспитания этих кадров в соответствую­щем направлении.

Японское командование эту задачу разрешает со­зданием «всероссийской фашистской партии», с од­ной стороны, и подчинением всего русского манчжур­ского населения, так называемому, «Бюро по делам российских эмигрантов в Манжу-Ти-Го», с другой. Эти два учерждения, работающие совместно с япон­скими властями, выполняют задачу воспитания необ­ходимых японскому командованию русских кадров и в силу этого являются ценными сотрудниками Квантунгского военного командования японской армии.

Учитывая обще-политическую обстановку и воз­можную военную коалицию с некоторыми европей­скими государствами в войне против России, в пер­вую очередь с Германией, японское командование способствует распространению подготовки этих кад­ров в Европе и во всех местах рассеяния, русской эмиграции. Пример японского командования находит весьма созвучный отклик в Германии и в иных стра­нах, входящих в орбиту ее влияния, где в свою оче­редь начинается подготовка русской эмиграции, в со­ответствии с местными условиями, но, в конечном счете, по манчжурскому образцу.

Само собой разумеется, что фашизация русского населения в Манчжурии проводится насильственны­ми средствами, причиняя огромную сумму моральных страданий большинству русского’ населения и сопро­вождаясь материальными и физическими преследо­ваниями всех несогласных.

Внимательное изучение, исключительно по офици­альным источникам: распоряжениям и приказам «Бюро по делам российских эмигрантов в Манжу-Ти-Го», по отчетам и статьям его официальной прессы, т. -е. дальневосточной фашистской, а также и по офици­озной японской прессе на русском языке: «Харбин­ское время» и т. п., дает ясный отчет о формирова­нии своеобразного русского фашистского строя без российской территории, в целях его перенесения в соответствующий момент, т. -е. в случае войны, в за­хваченные Японией и ее союзниками российские об­ласти.

Но необходимо тут же указать, что, в предвиде­нии подобной возможности, этот строй имеет свою, манчжурскую, территорию, где он играет весьма зна­чительную подсобную роль при японском военном командовании, ибо, в виду враждебности огромного большинства манчжурского населения японской ок­купации, японское Квантунгское военное командова­ние использовывает создаваемые им русские фаши­стские кадры для обслуживания своих военных и ад­министративных интересов в самой Манчжурии. Оно находит в них людей, преданных ему, знающих пре­красно местные условия, нравы, обычаи, язык. При помощи этих кадров оно заставляет все русское на­селение, представляющее по сравнению с местным населением огромную культурную силу, служить японским интересам в оккупированной стране, же­стоко карая несогласных. Таким образом это русское население, уже до начала военных действий против России, является при помощи принуждения и под ру­ководством «Бюро по делам российских эмигрантов» и фашистской партии драгоценным средством в ру­ках Квантунгского военного командования.  Из  него формируются не только охранные отряды, вооружен­ной рукой борящиеся против манчжур и монголов и несущие контр-разведочную службу на границах, но и кадры железнодорожных служащих, офицеров, ин­женеров, строителей и т. п., обслуживающих япон­ские нужды в  покоренной стране. Фактически насе­ление Манчжурии, в свое время давшее приют рус­ским и русской эмиграции, поставлено лицом к лицу перед двумя противниками: японцами  и  местными русскими, в огромном большинстве случаев насиль­ственно превращенными в помощников японских за­воевателей. В дальневосточных газетных сообщениях все время мелькают фамилии русских «охранников» и наименования особых русских «охранных отрядов», принимающих участие в вооруженных столкновени­ях на стороне японцев, как в самой Манчжурии, так и на границах Монголии и России. Эта подсобная роль, навязанная русским в Манчжурии, дает доста­точно ощутительные результаты, в силу чего япон­ское военное командование при содействии «Бюро по делам российских эмигрантов» и фашистской партии стремится к увеличению в Манчжурии числа русских эмигрантов, согласных на вышеуказанную   роль,    и способствует вербовке таких эмигрантов во всех ме­стах русского рассеяния для отправки их на Дальний Восток.

В случае открытия военных действий против Рос­сии и мобилизации по законам манчжурского госу­дарства (т. -е. японцами) русского населения в Манч­журии, кадры, подготовленные фашистской партией и «Бюро по делам российских эмигрантов», займут командные и административные посты.

По мере распространения японской оккупации в Северном Китае эта система японской обработки рус­ских людей распространяется и на занятые японца­ми китайские области. В этих целях фашистская пар­тия (а через нее и «Бюро») имеет свои ячейки во всех значительных китайских центрах, где находится русская эмиграция, пользуясь всесторонней матери­альной и дипломатической помощью Японии. В по­следнее время эти представительства учреждаются в Европе и других частях света. В Японии она ведет работу среди российской эмиграции, опираясь на полное содействие японских властей. Но самым яр­ким выразителем всей системы является манчжурский опыт, почему и необходимо его внимательное изу­чение.

Это изучение тем более необходимо, что оно вскрывает страшную картину тех насилия и произво­ла, в которые ввергнуто японским командованием и его эмигрантскими помощниками русское население Манчжурии. Оно вскрывает вопиющую картину си­стематического калечения разума и совести русских людей и особенно того невероятного воспитания рус­ских детей и юношества, которое дается им в тече­нии ряда лет в обстановке абсолютного подчинения всего российского населения вышеуказанному «Бюро российских эмигрантов в Манжу-Ти-Го» и его поли­тическому выражению «Всероссийской фашисткой партии».

Рассчитанное на долгий ряд лет и проводимое все­сторонне и планомерно, это воспитание стремится к созданию из русского молодого поколения в Манч­журии и в занятых японцами провинциях Северного

Китая особой искусственной породы русских, — по названию, — людей; породы, предназначенной быть военно-политическим средством в руках японского военного командования, как в целях освоения уже за­воеванных китайских провинций, так и в целях за­воевания и закрепления за Японией российских тер­риторий в случае войны ее против России.

Во главе русской эмиграции на Дальнем Востоке, в качестве «верховного вождя» японское военное ко­мандование поставило атамана Семенова. Этот за­байкальский казак, окончивший Оренбургское каза­чье училище (полумонгол, или выдающий себя за такового, по происхождению) во время гражданской войны, будучи в чине есаула, поднял восстание в районе Забайкальской железной дороги. Банды еса­ула Семенова причинили не мало вреда, главным об­разом, анти-большевистским войскам всех формаций в период гражданской войны 1918—1920 г.г. Семенов, под вывеской антибольшевизма, занимался открытым грабежом всех грузов, проходивших в занятом им районе, и ввел систему самого дикого насилия, гра­бежа и бессудных казней на занимавшихся им тер­риториях. О злодеяниях Семенова существует об­ширная антибольшевистская литература. Тогда же он близко сошелся с японским оккупационным коман­дованием и стал его верным союзником и помощни­ком. Уйдя вместе с японскими войсками из Сибири, Семенов остался верен японцам и был ими выделен, как абсолютно верный агент, из среды всех остальных эмигрантских вождей японофильской ориента­ции. В последние годы, когда Япония начала вновь усиленно готовиться к войне против России и пред­приняла завоевание Манчжурии, Семенов был выдви­нут японским Квантугским командованием на роль «Верховного вождя». Он живет в городе Дайрене (бывшем Дальнем) за городом, в парке, в «замеча­тельной» вилле, на положении владетельного князя, куда приезжают к нему на доклад представители все­возможных эмигрантских организаций, подчиненных японскому командованию, и откуда он дает свои ин­струкции. Семенов является, вместе с тем, главным экспертом японского военного’ командования по рус­ским делам. В распоряжение Семенова и его агентов японцами отпускаются средства, позволяющие им иметь обширную ежедневную и периодическую пе­чать во всех значительных центрах Китая, издавать большое количество’ прокламаций, книг, военных и иных руководств, и содержать многочисленные орга­низации.

Вместе с тем японцы в занятых ими областях Ки­тая подчиняют Семенову русское население и русских эмигрантов этих областей и дают возможность его организациям жить, кроме того, выкачиванием средств из этого русского населения.

Главным центром деятельности атамана Семенова является Манчжурия, теперь целиком оккупирован­ная японскими войсками. Подчинение ему русского населения Манчжурии производится двумя путями: политическим и административным. Политически это подчинение производится через «Всероссийскую фа­шистскую партию», а административно через ее административный орган, «Бюро по делам российских эмигрантов в Манджу-Ти-Го». Само собой разумеет­ся, что и сам атаман Семенов, и фашистская партия, и «Бюро по делам российских эмигрантов» никако­го самостоятельного значения не имеют и являются лишь выражением воли японского Квантунгского ко­мандования. В качестве такового, и только такового, они и подлежат изучению.

Страницы: 1 2 3 4 5 6