А.Г. Купцов

Генерал Деникин А.И. Поход на Москву (Очерки русской смуты). М., 1928. Изданные мемуары — выборки глав из IV и V томов « Истории белого движения », написанной Деникиным за границей (эти отрывки — где-то всего лишь ¹/₄₀ лютого бардака).

«Неприятельские склады, магазины, обозы, имущество красноармейцев раздиралось безпорядочно, без системы. Армии скрывали запасы от центрального органа снабжения, корпуса — от армии, дивизии — от корпусов, полки — от дивизий... Военная добыча стала для некоторых снизу одним из двигателей, для других — сверху — одним из демагогических способов привести в движение иногда инертную, колеблющуюся массу. О войсках, сформированных из горцев Кавказа, не хочется и говорить. Десятки лет культурной работы нужны еще для того, чтобы изменить их бытовые навыки, которые столетия формируют из них природных бандитов...

Если для регулярных частей погоня за добычей была явлением благоприобретенным, то для казачьих войск — исторической традицией, восходящей к временам Дикого поля и Запорожья, прошедшей красной нитью через последующую историю войн и мо­дернизированной временем в формах, но не в духе. Знаменательно, что в самом начале противоболыпевистской борьбы представители Юго-восточного союза казачьих войск в числе условий помощи, предложенной временному правительству, включили и оставление за казаками всей «военной добычи» (!), которая будет взята в предстоящей междоусобной войне....

  Атаман Краснов в одном из своих воззваний-приказов, учитывая психологию войск, атаковавших Царицын, недвусмысленно говорил о богатой добыче, которая их ждет там... Его прием повторил впоследствии в июне 1919 г. ген. Врангель.

После славных побед под Харьковом и Курском 1-го добровольческого корпуса тылы его были забиты составами поездов, которые полки нагрузили всяким скарбом, до предметов городского комфорта включительно...

Когда в феврале 1919 года кубанские эшелоны текли на помощь Дону, то задержка их обуславливалась не только расстройством транспорта и желанием ограничить борьбу в пределах «защиты родных хат»... На попутных станциях останавливались перегру­женные эшелоны и занимались отправкой в свои станицы «завод­ных лошадок и всякого барахла»...

Я помню рассказ председателя Терского округа Губарева, кото­рый в перерыве сессии ушел в полк рядовым казаком, чтобы озна­комиться с подлинной боевой жизнью Терской дивизии.

«Конечно, посылать обмундирование не стоит. Они десять раз уже переоделись. Возвращается казак с похода нагруженный так, что ни его, ни лошади не видать. А на другой день идет в поход опять в одной рваной черкеске».

(Далее Деникин пишет то, что надо бы знать и помнить всем придуркам, которые с надрывным умилением подпевают очеред­ному голубому о «поручике Голицыне». -A.К.)

За гранью, где кончаются «военная добыча» и «реквизиция», от­крывается мрачная бездна морального падения: насилия и грабежа.

Они понеслись по Северному Кавказу, по всему Югу, по всему российскому театру гражданской войны, наполняя новыми слеза­ми и кровью чашу страдания народа, путая в его сознании все «цве­та» военно-политического спектра и не стирая черты, отделяющие образ спасителя от врага.

Много написано, еще больше напишут об этой язве правды и лжи.

Боролись ли с недугом?

Мы писали суровые законы, в которых смертная казнь была обычным наказанием. Мы посылали вслед за армиями генералов, облеченных чрезвычайными полномочиями, с комиссиями для разбора на месте совершаемых войсками преступлений. Мы — и я, и военачальники — отдавали приказы о борьбе с насилиями и гра­бежами, обиранием пленных и т.д.

Но эти законы и приказы встречали иной раз упорное сопро­тивление среды, не воспринимавшей их духа, их вопиющей необ­ходимости. Надо было рубить с голов, а мы били по хвостам. А Рада, Круги, Казачество, общество, печать в то же время подни­мали не раз на головокружительную высоту начальников храбрых и удачливых, но далеких от моральной чистоты риз, создавая им ореол и иммунитет народных героев».

Я счел необходимым привесту эту несколько длинную цитату из воспоминаний организатора и вождя белого движения, чтобы показать, что же представляла по своему облику «защитников веры православной» белогвардейская армия.

Для характеристики белых и их отношения к церковным цен­ностям стоит вспомнить об известном рейде Мамонтова. История его набега в тыл нашей армии вкратце такова. План этой опера­ции был разработан начальником штаба Донской армии генера­лом Пильчевским. В последних числах июля между Таловой и Новохоперском была собрана, как рассказывает Деникин, конная группа около 7-8 тысяч сабель генерала Мамонтова, которой дана была задача, прорвав фронт противника, овладеть железнодорож­ным узлом — Козловым для расстройства управления и тыла юж­ного большевистского фронта. Позднее, ввиду пассивности левого крыла армии, направление было изменено на Воронеж, чтобы вы­ходом на северо-запад, в тыл Лискинской группы противника, со­действовать ее поражению. Затем Мамонтов двинулся назад, пе­реправился через Дон и соединился с корпусом генерала Шкуро.

Этот рейд нанес значительный урон. Мамонтовские войска уничтожали склады и запасы, взрывали мосты, распускали моби­лизованных, испортили систему снабжения войск, разорвав вре­менно связь и создав даже некоторую панику.

Страницы: 1 2 3 4